– Позвонить? – спросил Омаханов.
– Конечно. Для того тебя и пригласили.
Капитан позвонил и объяснил ситуацию. Сообщение приняли, пообещали отработать аккуратно. Разговор велся на каком-то из дагестанских языков, который был понятен только подполковнику Вельчанинову, который на том же языке дал пару подсказок. И только потом сам Омаханов объяснил Кирпичникову, как прошел разговор.
– Здесь направо и сразу во двор. Посигнальте у ворот, товарищ подполковник, – потребовал капитан.
Он вышел, чтобы договориться с вахтером. Тот уже открыл ворота, но уйти и освободить дорогу не спешил. Однако несколько слов и удостоверение сотрудника ФСБ на него подействовали, и он засуетился, одновременно показывая, к каким дверям лучше подъехать. Но Латиф Магомедович и сам, кажется, все здесь знал и сразу повел группу к входу на лестницу. Поднимались бегом. Валеев еще тащил на себе тяжеленную крупнокалиберную винтовку, а Вельчанинов нес ноутбук, на ходу раскрывая его и запуская программу.
Коридор на верхнем этаже был узким и полутемным. Омаханов ткнулся в одну дверь, в другую, в третью, но все они оказались закрытыми.
– Только эти три комнаты. Отсюда все видно, – сказал капитан.
Кирпичников без раздумий ударил ногой. Замок вылетел из двери, дверь распахнулась. И сразу все бросились к окну. Кирпичников распахнул его, а Вельчанинов уже показывал Валееву вечернюю запись. Здесь же стоял и Омаханов, тоже интересовался.
– Газалиев... – сказал внезапно капитан.
– Что? – не понял полковник.
– Лица не видно, но со спины я сказал бы, что это Абдулмуслим Газалиев. Во всей республике только у него у одного такие широкие плечи. Его фигура.
– А в урочище, значит... – начал Кирпичников.
– Там, значит, его банда осталась.
– Оставалась. Надеюсь, никого от той банды уже нет. Бахтияр, лица запомнил?
– Да, – коротко ответил Валеев.
Полковник знал, что снайпер отличается великолепной памятью, в том числе и зрительной. Но сейчас Валеев даже не повернулся. Только на часы глянул.
– Время... – и стал устраивать на подоконнике уже расчехленную винтовку.
Омаханов открыл соседнее окно и тоже стал смотреть. Из-за его плеча старался что-то увидеть и Вельчанинов. Кирпичников же остался рядом со снайпером, но вплотную не приближался, чтобы не помешать. Мощный оптический прицел позволял тщательно рассмотреть лица.
– Смертник идет, – сообщил Валеев. – Из подвала поднялся. Что там в подвале?
– Бюро пропусков.
– Звони, – потребовал Кирпичников.
Омаханов снова набрал номер, стал говорить. На этот раз разговор был коротким, и даже Вельчанинов ничего не подсказал. Он только с удовольствием воспользовался тем, что капитан стал звонить, и занял его место у окна.
– Его ждут, – капитан убрал трубку.
– Ищем, ищем ассистента... – поторопил Василий Юрьевич.
– Есть ассистент, – сказал Валеев. – Я его поймал. Это сам Газалиев.
– Пулю в голову, – потребовал Вельчанинов. – Твоя пуля ее оторвет.
– Оторвет... Но...
– Что? – спросил Кирпичников.
– Он ведет за руку девочку. Девочке лет пять-семь. Если на ее глазах оторвать ему голову, что будет с девочкой?
– Ты же не в нее стреляешь. Не промахнешься.
– Она от страха умрет. Или, еще хуже, психопаткой на всю жизнь останется.
– Он никогда не спрашивал, взрослых взрывать или детей. Он всех взрывал, – сказал Омаханов, выглядывая во второе окно. – Это точно он... Трубку достал...
Выстрел в небольшом помещении прозвучал, как взрыв гранаты. Всех ударило по ушам.
– Промах... – сказал Омаханов.
– Нет. Я ему руку с трубкой по локоть оторвал. Звони, капитан, своим. Им сорок метров до него добежать, пусть вяжут. С одной рукой он сопротивления оказать не сможет.
Капитан позвонил, и сразу после этого четверо бойцов в камуфляже сбежали с высокого крыльца. Показывать, куда бежать, им было не нужно. Абдулмуслим Газалиев корчился на асфальте, пытаясь зажать кровоточащую половину своей руки, и что-то кричал.
– Дело сделано. Пойдемте, – сказал полковник.
Но тут позвонили Омаханову. Разговор понимал опять только Вельчанинов, который сказал, когда капитан убрал трубку:
– В этот раз Вовочка промахнулся.
– Что? – спросил Кирпичников.
– В своем доме от остановки сердца скоропостижно скончался наш объект. Видимо, сработал микрочип. Следует попросить, чтобы при вскрытии тела этот чип извлекли. Это уже материал по умышленному убийству. Можно считать проект «Андроид» закрытым...