Ну что еще она могла сказать? С ней такого никогда раньше не было — ни до ни после.
Он все еще ей улыбался и был все так же великолепен, только теперь на нем были потертые джинсы, темно-зеленая рубашка с закатанными по локоть рукавами и темные очки.
— Да, правда, — согласился Ник.
Он медленно скользнул по ней взглядом, как бы раздевая ее. Эдди бросило в жар.
— Я говорил с твоей матерью.
«Моей матерью?»
— Мы говорили о ее старом ранчо.
Эдди уставилась на него, ничего не понимая:
— Что?
— Она упомянула его, когда я познакомился с ней в Мон-Шэмионе. Она сказала, его нужно ремонтировать. Ну, и я пообещал, что оценю для нее объем работ.
Он здесь потому, что говорил с ее матерью? Это по работе. Это никакого отношения к ней не имеет. Она ощутила укол разочарования. Она не знала, что сказать, а Ник за ней наблюдал в ожидании какого-то ответа.
— Моны здесь нет. Она в Таиланде.
— Знаю. Я с ней вчера разговаривал.
Эдди вчера тоже с ней разговаривала, и Мона и словом о Нике Савасе не обмолвилась! И о ранчо она тоже ничего не говорила.
— Мы пару недель назад разговаривали с ней о ремонте. Но тогда я не знал, когда закончу. Она сказала, что это не важно и чтобы я просто приехал, когда освобожусь.
— Приехал? Для чего?
— Чтобы составить смету. И заняться домом, если ее устроит моя цена.
У Эдди было такое чувство, что ее предали. Значит, когда она не поддалась искушению и не повелась на Кайла, ее мать обратилась к мужчине, с которым Эдди удалилась. Эдди испытала ни с чем не сравнимое унижение.
— Тебе не может быть интересно это ранчо. Оно не стоит того, чтобы его спасать.
Конечно, это неправда. По крайней мере, она очень на это надеялась. Она обожала старый дом, в котором жила в детстве. Но это не значит, что она хотела, чтобы ее мать наняла Ника Саваса для его реставрации!
К сожалению, Рой, похоже, принял его за своего. Он начал повиливать хвостом. Эдди покрепче ухватила ньюфаундленда за ошейник.
— Судя по ее словам, у него большой потенциал. Но мы этого не узнаем, пока я его не увижу. Я сказал ей, что посмотрю и позвоню ей. Если будет смысл браться за эту работу, я составлю план и разъяснения и представлю их ей на рассмотрение.
Эдди почти его не слышала. Она понимала только, что на все, что он описывает, понадобится время. А это значит…
— Где ты остановился? — перебила его она.
Ник моргнул, потом снова заулыбался:
— Ну, Мона пригласила меня погостить здесь. Это проблема? — спросил он, внимательно вглядываясь ей в лицо.
— Я… — Это все, что смогла сказать Эдди.
«Проблема» — не то слово. Это ужасно неудобно, неловко и унизительно. Но как ему объяснить? Она уже сказала ему в Мон-Шэмионе, что Мона пытается найти ей пару. Она не хотела еще раз в этом признаваться. Не хотела, чтобы он думал, что ее мать пытается преподнести его ей на блюдечке с голубой каемочкой!
Эдди выжала из себя до крайности гостеприимную улыбку, отступила в сторону и соврала:
— Конечно нет. Никаких проблем. Я просто удивилась. Проходи. Пса зовут Рой.
— Я только принесу сумку из машины.
Эдди ждала у двери, пытаясь взять себя в руки, найти какую-то эмоциональную опору, чтобы справиться с нежданным появлением Ника Саваса в своей жизни.
Она напомнила себе, что он сюда приехал не ради нее. Он приехал, потому что ее мать что-то там такое ему наплела про ремонт ранчо.
— Это бизнес, — твердо сказала она себе.
— Что? — спросил он, шагая по подъездной дорожке с вещами.
Эдди покачала головой:
— Ничего. Сюда, пожалуйста.
— Прекрасный дом, — сказал Ник у нее за спиной.
Гостиная могла похвастаться высокими потолками, толстыми кремовыми стенами с лепниной, мозаичным полом, французскими окнами, выходящими на широкое патио с решетчатым навесом.
— Аутентичности здесь нет никакой. Мой брат называет этот стиль испанским по версии кинозвезд.
— Я вижу, — пожал плечами Ник. — Но такая имитация делает популярным и доступным тот стиль, который в ней стараются воспроизвести.
Эдди такое отношение удивило. Она думала, что архитектор, занимающийся реставрацией, будет настроен более критично.
— Можешь выбирать. — Эдди показала ему все свободные комнаты, апартаменты матери в конце коридора, комнату своей младшей сестры Грейс и комнату близнецов с видом на бассейн.
— Может, эта? — сказал Ник, заглянув в свободную комнату со скудной обстановкой.
— В этой комнате живет мой старший брат Ронан. Но его не будет еще несколько месяцев, так что, конечно, пожалуйста. Или, — с ухмылкой добавила она, — можешь устроиться в башне.
— Башне?
— Ну, ты же видел нашу псевдомавританскую башню, когда подъезжал.
Он усмехнулся:
— Я уже и забыл. Там есть спальня?
— Да. Риана ее просто обожает.
— И почему меня это не удивляет? Но разве ты не должна ее занимать по праву, когда сестра в отъезде?
— У меня нет такого желания.
Он вздернул бровь:
— Ты не романтик?
— Нет. А вот там была моя комната.
— Была? А в какой комнате ты теперь живешь?
— У меня квартира над ангаром для карет.
Маленькая уютная двухкомнатная квартирка. В ней жил Ронан, когда учился в колледже. Эдди переехала туда, когда вернулась домой после смерти Бена. Она с удовольствием работала у матери, но жить с ней она не собиралась. Она побыла замужней женщиной, а теперь стала вдовой. И она хотела быть независимой.
— И кто спит в твоей кровати?
Эдди открыла рот, потом тут же его захлопнула. Щеки ее заалели. Потом она поняла, что он имеет в виду кровать в комнате, где она когда-то жила.
— Никто, — торопливо сказала она.
— Тогда буду я, — произнес он, зашел и бросил на кровать свой мешок и сумку с ноутбуком.
Она решила не искать подтекст в его выборе. Комната была хорошая, и ее вещей там не осталось. А если бы и остались, для Ника Саваса это ничего бы не значило. Для него это место, где можно спать.
— Хорошо, — согласилась она, изо всех сил постаравшись, чтобы в ее голосе прозвучало безразличие. — Ну, я тебя оставлю, чтобы ты мог тут устроиться поудобнее.
— А кто еще сейчас в доме?
— Больше никого. Но не волнуйся. Клара — она работает на Мону, убирается и готовит иногда — будет для тебя готовить.