Матвей прокрался вдоль ограждения до небольшого бревенчатого строения с двускатной крышей и выглянул из-за угла. Здесь росло с десяток кустов смородины и малины. Ягоду выращивали повсеместно.
Он хотел было сделать шаг, как уловил за спиной едва различимый шорох. «Ничего не скажешь, охотники», – с уважением подумал он и вместо того, чтобы двинуться вперед, резко бросился назад, одновременно разворачивая туловище вокруг оси. Ему хватило мгновения, чтобы отклонить ребром ладони правой руки в сторону ствол дробовика и оказаться лицом к лицу с Гурией. Выпученные от удивления глаза, открытый рот… Тот не успел опомниться, а Матвей уже молниеносным ударом локтем в висок заставил его разжать руки и выпустить оружие. Гурия рухнул на землю и затих. Матвей прислушался. На шум не обратила внимания даже собака.
Он надавил на рычаг под предохранительной скобой. Ружье переломилось. Заглянул в стволы. Оба были заряжены. Присев на корточки перед Гурией, потрепал его за бороду.
Мужчина с шумом втянул воздух и застонал.
– Тихо! – прошептал Матвей.
– Ты? – выдавил из себя Гурия и попытался сесть, но, налетев на открытую ладонь Матвея, вновь оказался на спине.
– С тобой еще есть кто или ты один? – на всякий случай спросил его Матвей.
– Отдай ружье! – потребовал мужчина.
– Отдам, – заверил его Матвей. – Если поверишь, что я не собираюсь причинять вам вреда, а настоящие злодеи – это Хвастун и Клим…
– Какой Хвастун? – удивленно захлопал глазами Гурия.
– Сергея Аркадьевича так зовут меж собой его дружки бандиты, – озираясь по сторонам, пояснил Матвей…
* * *
Ольга Званцева пробралась через заросли кустарника и шагнула с обочины на дорогу.
Водитель все еще возился под капотом. С другой стороны вышел, застегивая на ходу ширинку, Попков.
– Хоть бы постеснялся, – пробурчала она.
– Извини, Звонок, но я волков боюсь, – отшутился оператор и подошел к машине. – Ну что, Жора, когда поедем?
– Как скажете, так и поедем, – пожал плечами Георгий Семенович.
Водитель был на порядок старше Званцевой и Попкова, но не разрешал называть его по имени-отчеству и отзывался на имя Жора.
Ольга вздохнула полной грудью:
– Какой воздух!
– Не говори, – согласился Попков.
Неожиданно Ольга увидела соскочившего с сосны небольшого, похожего на крысу зверька с коротким пушистым хвостиком. Его спина была украшена тремя полосками.
– Кто это? – тихо, чтобы не вспугнуть, спросила она Жору.
– Бурундук, – проследив за ее взглядом, сказал он и опустил крышку капота. – Их здесь как грязи. На каждом шагу.
Послышался звук машины. Ольга посмотрела на дорогу. Из-за поворота появился непонятного цвета джип. Все пространство между подступившими с двух сторон к трассе соснами угрожающе заполнялось бурлившей пылью. Могло показаться, что машина убегает по глубокому каньону, образованному зелеными стенами от мчавшего следом селевого потока.
– Давайте в машину! – запоздало скомандовал Жора.
Попков было дернулся, но в последний момент махнул рукой:
– Да и пусть…
Между тем джип вдруг стал сбавлять скорость и, поравнявшись с машиной Званцевой, встал. Пыль наконец накрыла его и все вокруг на добрый десяток метров. Краски окружавших предметов вмиг стали уныло-серыми и неопределенными. Ольге даже показалось, что притихли лесные птицы и смолк хор саранчи.
«Наверное, просто в этой взвеси даже звук вязнет», – подумала она, удивленная эффектом.
Некоторое время сидевшие в джипе молодые мужчины просто рассматривали Ольгу и ее попутчиков, одновременно ожидая, когда ветерок наведет порядок. Наконец сидевший рядом с водителем русоволосый мужчина открыл дверцу и вышел наружу:
– Добрый день!
– Здравствуйте, – хором ответили Попков и водитель. Ольга лишь окинула незнакомца ничего не выражающим взглядом и отвернулась.
– Сломались? – между тем спросил мужчина.
– Почему так решил? – весело спросил Жора. – Просто передохнуть остановились.
– Куда едем? – продолжал засыпать вопросами незнакомец.
Ольга неожиданно обратила внимание на его руки. На них почти не было пальцев, не украшенных «перстнями».
– Зачем тебе? – холодно спросила Ольга, одновременно размышляя, как, в случае чего, добежать до машины, в бардачке которой остался газовый баллончик. А что, на десятки верст кругом ни души, а тут невесть откуда навороченный джипяра. И ребятки странные, фасонистые, больше похожие на героев репортажей Соньки Ремизовой, ведущей криминальную хронику, чем на простых работяг или браконьеров. Ольга даже удивилась схожести местной братвы с московской.
– Чего такая неприветливая? – Парень вдруг потемнел лицом, сунул руки в карманы джинсовых штанов и шагнул к ней. Однако, словно что-то вспомнив, остановился.
– В Ульи едем, – миролюбиво сказал Жора и виновато шмыгнул носом.
– Зачем? – неподдельно удивился незнакомец.
«С чего бы это?» – подумала Ольга, а вслух сказала:
– Кино снимать…
– Чего? – протянул парень и оглянулся на машину, из которой вышел, словно опасаясь, что она уедет без него. Тотчас открылась дверца со стороны водителя, и на дорогу выбрался его дружок:
– Что?
– Они тоже туда, – объявил парень.
Ольгу заинтриговал тон, с которым это сказал парень с тюремной биографией на пальцах. Фраза прозвучала с некой растерянностью, так говорят, когда чего-то не ожидают, а оно и случилось.
– А вы туда зачем? – спросила она.
Парни оставили вопрос без ответа.
Тут Ольга разглядела на заднем сиденье еще одного мужчину. Он был крупнее своих попутчиков и старше. Ей неожиданно стало страшно. Она подошла и встала рядом с Жорой.
– Тоже в Ульи, – между тем, слегка наклонившись в салон, сказал брюнет.
Наконец щелкнул замок задней дверцы, и из чрева внедорожника выбрался третий член экипажа. Некоторое время он бесцеремонно, словно в зоопарке, рассматривал оператора и водителя, потом перевел свой тяжелый взгляд на Ольгу.
– Ну чего, бабы в лесу не видели? – не выдержала и поежилась она, удивившись собственной робости.
Такое случалось с ней редко, можно сказать, почти не случалось. Она привыкла к встрече с самыми разными людьми и в любых условиях. Причем чем сложнее и экстремальнее была тема, тем интереснее. Однако сейчас, стоя перед этим человеком, Ольга испытала совсем другое чувство. Это был даже не страх, скорее животный ужас на уровне инстинктов, какой, наверное, испытывает цыпленок перед удавом. Бедняжка не знает, что перед ним такое длинное и толстое, но чувствует приближение конца своей так и не успевшей толком начаться жизни.