Матвей вопросительно посмотрел на Дымова. Переглянувшись с Туркменом, лжеполицейский кивнул, еще раз подтвердив предположение Матвея, что главный здесь не он.
Матвей медленно встал и направился в спальню.
– Имей в виду, мы уже в курсе, как ты можешь руками махать, – раздался сзади голос Туркмена и звук взведенного курка.
– Парни, вы чего? – Матвей для наглядности поднял руки на уровень груди так, чтобы было видно со спины. – У нас сегодня нормальный базар.
Он подошел к стене осторожно, двумя руками взял купленную в Конго маску из красного дерева и снял.
При виде прямоугольной дверцы с никелированным маховиком замка сзади кто-то хмыкнул. Между тем Матвей медленно положил сувенир на прикроватную тумбочку и оглянулся.
Бандиты поняли это по-своему.
– Открывай, – разрешил Туркмен.
Матвею нужно было увидеть, как они стоят. Как он и предполагал, трое прошли следом. Гиббон остался в зале. Но и он, вытянув шею, внимательно следил за происходящим.
– Парни, предупреждаю, на пачках с деньгами лежит травматическая «Оса», – предупредил Матвей. – Это на тот случай, чтобы кто-то не начал палить…
– Приятно работать, – обрадовался Туркмен. Продолжая держать пистолет направленным Матвею в лицо, он подошел к сейфу:
– Диктуй, сам открою.
– Шесть, – назвал Матвей первую цифру, следя за стволом.
Бандит повернул валик и выжидающе уставился ему в глаза.
– Четыре, – продиктовал Матвей.
Туркмен повернул следующий валик.
– Девять и три, – закончил Матвей. – Букву установи «Л».
Он умышленно назвал не ту букву. Бандиты не ожидают такого оборота дел. К тому же когда Туркмен потянет за ручку запертого сейфа, его тело подастся вперед и ствол уйдет с линии прицеливания. Зато ему останется перевести маховик на букву «М», следующую после «Л», и замок откроется. Тогда и пригодится «Оса». Она будет в самый раз. Никакого превышения самообороны ему не припаяют. Да и крови будет по минимуму. И Марте меньше потом работы.
В следующий момент произошло все по сценарию. Туркмен взялся за ручку и дернул. Дверца не поддалась. Пистолет ушел вперед. Матвей шагнул к нему. Левая рука легла на запястье. Крик и рывок на себя с одновременным броском корпуса навстречу бандиту, и вот уже ситуация в корне переменилась. Обезоруженный Туркмен прижат спиной к груди Матвея. Шаг назад. Скула Матвея уперлась в затылок бандита. Никто не сможет выстрелить так, чтобы поразить только его. Матвей протягивает руку к сейфу, безошибочно нащупав маховик. Поворот на один щелчок, и вот уже в правой руке «Оса». В отличие от бандитов у Матвея нет резона думать, как быть дальше. Он все равно не сможет их убить, а вот причинить такие страдания, что они попросту на время забудут про оружие, обязан. Даром что за городом извел кучу патронов, пристреливая последнюю версию этого оружия под себя. Самое простое и доступное, оно оказалось и самым капризным. Два подобных пистолета не выдержали стрельбы патронами повышенной мощности. Лопались стопоры запирания стволов. И еще Матвей столкнулся с тем, что каждая выпущенная по мишени пуля имела разную траекторию полета из-за неодинакового веса порохового заряда. Он не исключал, что изготовитель делает это специально, дабы не плодить виртуозов использования подобных систем. Однако он все же довел стрельбу из «Осы» до совершенства. Четыре оглушительных выстрела, и вся троица корчится на полу, завывая на все голоса. На все ушло не больше полутора секунд.
– Ты покойник! – С этими словами, пришедший в себя Туркмен подтянул ноги к животу. Под весом его тела Матвей полетел на пол.
Больно ударившись о ковер лбом, он отбросил уже ставшую не нужной «Осу» в сторону. Схватив двумя руками голову бандита, Матвей с силой приложил ее о пол. Бандит обмяк. Перекатом Матвей оказался рядом с Дымом.
– М-мм, сука! – Лиловый от напряжения, бандит зажимал рану на коленном сгибе.
Подобрав выпавший из его рук пистолет, Матвей вскочил на ноги. Держа ствол направленным то в голову Дыма, то в третьего бандита, Матвей проскользнул в зал, на ходу собрав пистолеты, и схватил лежавший на столике телефон, намереваясь вызвать полицию.
– И не думай, – процедил сквозь зубы лежащий на спине Гиббон. – Твоя баба у нас…
– Что? – не поверил своим ушам Матвей. Наконец он понял, почему бандиты пожаловали, едва Марта ушла на работу. Подстраховались по всем направлениям. Он подскочил к Гиббону и с силой двинул пяткой по ребрам:
– Где она?!
– Внизу, на выезде со двора, в машине, – морщась при каждом слоге, простонал бандит. – Нам надо срочно уйти… Сука…
Матвей понял, положение бандитов незавидное. Инициатива у него в руках. Они с оружием в чужой квартире. После такого шума наверняка кто-то из соседей позвонил в полицию. С другой стороны, они уверены, он не будет рисковать Мартой.
* * *
За размышлениями Борис Васильевич не заметил, как они доехали до Моховки. В себя он пришел, когда машину подбросило на выбоине на небольшом бетонном мосту через овраг. Дорога пошла между двумя рядами засыпанных снегом домов.
– Это деревня, – впервые за всю дорогу заговорил Вадим. – При коммунистах был зажиточный колхоз. Здесь даже Герой Труда жил, социализменного…
– Социалистического, – поправил Борис Васильевич. – Я, кстати, тоже награжден этим орденом.
– Да вы что? – не поверил Юрасов-младший и сильнее чем надо повернул на перекрестке руль. Машину развернуло на льду и понесло боком, пока она мягко не уперлась в сугроб.
– Ты осторожнее, – проворчал Борис Васильевич.
Вадим остановил машину возле зеленого деревянного забора, через который перевесились на улицу голые ветки деревьев, и посмотрел на Бориса Васильевича:
– Приехали.
Ерохин выбрался из машины и огляделся. На село опускалась вечерняя мгла, в которой уже почти растворились окружавшие его сосны.
Вадим подошел к калитке, просунул руку в прямоугольное отверстие и щелкнул задвижкой. Они оказались в просторном дворике, через который от калитки к крыльцу вела расчищенная от снега дорожка. Точно такая была проложена к поленнице дров.
– По сути, это обычная деревенская изба, – шагая позади Бориса Васильевича, стал рассказывать Вадим. – Зимой, если не топить, насквозь промерзает. Поэтому пару раз в неделю либо отец, либо я сюда приезжаем…
– И зачем вам эта головная боль? – поднимаясь по скрипучим ступенькам, удивился Борис Васильевич.
– Здесь отец родился. – Влад постучал в выкрашенные голубой краской двери.
– Значит, это и есть родовое гнездо Сергея Тихоновича? – удивился Ерохин.
Но Вадим оставил вопрос без ответа. Он нахмурился и постучал сильнее:
– Неужели спит?
Поколебавшись, дернул за ручку. Двери открылись.