Но случилось то, чего девушка никак не ожидала: ее правая рука вдруг оказалась зажата в профессионально выполненный «удерживающий захват». А когда она инстинктивно попыталась освободить руку, «захват» сработал на излом. Послышался сухой треск поврежденной кости, и Гюльчатай коротко вскрикнула от резкой боли. Все-таки ей удалось отпрыгнуть в сторону, прижавшись спиной к кровати, на которой лежал полковник Алексеев. Правая рука безвольно свисала вдоль тела. А напротив нее, в полутора метрах, стояли два врага. Здоровые, тренированные и готовые к смертельной схватке.
Галина еще успела подумать, что, конечно же, надо было допустить, что и среди обслуживающего персонала будет «работать» агент ФСБ. Да что теперь в этом проку? Эта парочка ни за что не даст ей уйти. Стоп, как это «уйти»?! Не для этого они сюда явились! Здоровой левой рукой девушка сдернула покрывало с постели больного и швырнула в своих врагов. Это дало ей секундную передышку, но не предоставило возможности вытащить свое оружие. А вот в руках «медицинской сестренки» оно возникло как по мановению волшебной палочки: пистолет с глушителем, направленный прямо в живот Гюльчатай.
В то же мгновение откуда-то сзади, из-за плеча Галины, вылетела тяжелая медицинская склянка, полная физраствора, и ударила в грудь медсестры. Та отшатнулась, зацепилась ногой за питающий электрический шнур и опрокинулась на пол. Это полковник сумел дотянуться до прикроватной тумбочки и использовал в качестве метательного снаряда первое, что попалось под руку. На этот раз Гюльчатай даже не стала пытаться достать пистолет. Она подпрыгнула, опираясь здоровой рукой на спинку больничной койки, сгруппировалась в воздухе, а затем резко выбросила вперед обе ноги параллельно полу.
В этот момент охранник только-только сбросил с головы мешавшее ему покрывало. Он даже не успел сориентироваться в обстановке, как получил мощнейший удар двумя тренированными ногами прямо в лицо. Это был классический нокаут. Но приземлилась Гюльчатай неудачно: ее удерживающая рука соскользнула с гладкой спинки койки, и она упала на бок, ударившись головой об острое ребро аппарата «искусственная почка».
А в двух шагах сзади от нее, в полной изготовке к стрельбе, стояла поднявшаяся с пола «медицинская сестра». Резко дернулся на кровати Владимир Семенович, пытаясь хоть чем-то помочь своей приемной дочери. Однако он был слишком слаб. К тому же его грудь удерживал широкий и прочный брезентовый ремень. Казалось, смертельный выстрел уже ничто не может предотвратить…
И он действительно прозвучал! Только за мгновение до этого сильный толчок в плечо сбил руку «медсестры» с прицельной траектории: пуля впилась в пластиковый пол в дюйме от головы лежащей Гюльчатай. Потом послышались приглушенные хлопки – один, второй, третий… После каждого из них «медсестра» дергалась и заваливалась сначала вбок, потом вперед, пока окончательно не затихла, уткнувшись головой в стоящую под кроватью раненого медицинскую «утку».
На пороге палаты стояли Талеев и Вадим. Гера деловито отвинчивал дымящийся глушитель со ствола своего пистолета, а Аракчеев шагнул вперед, наклонился над телом «медсестры» и, пробормотав: «А ножичек-то отдай!» – вытащил из ее плеча свой фирменный клинок.
Гюльчатай застонала и села на полу, прислонившись спиной к остову почечного аппарата. Все ее лицо было залито кровью, она тяжело дышала. Журналист присел рядом и стал вытирать кровь своим платком. Девушка открыла глаза и прошептала:
– Мы победили, командир?
– Галчонок, а разве могло быть иначе? Ш-ш-ш, не напрягайся! Руку тебе сейчас подвяжем, голову быстренько забинтуем, чтобы кровь остановить… – Увидев, что девушка порывается о чем-то спросить, журналист по-своему истолковал это желание. – Голову ты здорово рассекла, но шрам будет полностью скрыт твоими великолепными волосами.
Гюльчатай благодарно улыбнулась и затихла. Талеев посмотрел на Циркача:
– Спасибо, Вадька! Я ведь чуть-чуть не успевал…
– Должен будешь, командир…
– И за охранника в холле спасибо. А то ведь он черт знает каких глупостей мог бы наделать, пока я с первым здоровяком бодался.
– Да будет тебе! Ты еще детский сад вспомни…
– Да, что-то я расчувствовался… – Герман нежно посмотрел на Галину. – Наверное, таблетки перестают действовать. А нам еще пациента надо вывозить…
Теперь Талеев более внимательно пригляделся к полусидящей на полу девушке, потрогал ее за плечо.
– И пациентку, – добавил он. – Галчонок без сознания.
Покинули клинику без проблем. Владимира Семеновича и Галину уложили в специально оборудованном салоне автомашины «Скорой помощи», которую Виталий подогнал прямо к дверям приемного покоя.
– Вы, командир, любую просили. Думаю, что эта лучше всех подойдет.
– А искать не станут?
– До утра – нет. Я… договорился с водителем.
Журналист ни о чем больше не стал расспрашивать, а забрался в салон и устроился там прямо на полу между носилками с ранеными. «Скорая помощь» заехала сначала на Петроградскую сторону, в квартиру Гюльчатай, чтобы забрать кое-какие вещи и оружие, захватила испереживавшуюся Ксюшу Кольцову и прямым ходом устремилась к выезду из города…
Борт стратегической субмарины проекта 955 «Борей»
Крышки! Крышки ракетных шахт! Вот тот «вещественный объект», на который можно – и нужно – воздействовать. Малейшие неполадки в механизме их открытия вызовут автоматическое блокирование старта ракет. Ну, непосредственно воздействовать на механизм этого самого открытия Редину точно не удастся: для этого нужно или проникнуть внутрь шахты, или, в качестве водолаза, подобраться снаружи, со стороны ракетной палубы, что также невозможно во время движения лодки. Зато почему бы не попытаться воздействовать на какой-нибудь управляющий сигнал? Надо посмотреть схемы электропитания и приложить свои «очумелые ручки» в нужном месте. А для страховки… Так-так-так… Ну конечно, непосредственным «исполнителем» команд является гидравлика! У ракетчиков своя, автономная система, расположенная в трюме. Вот туда и прогуляемся на экскурсию. С гаечным ключом…
Теперь капитан 1 ранга знал, что надо делать. А это было уже решением половины всех проблем. Как он и обещал Талееву: нетривиальное инженерное решение. Зато со вторым обещанием было совсем не так просто. «Найду ребят, на которых можно положиться», – так он, кажется, сформулировал. Только с воплощением на деле ничего не получалось. Слишком фантастичной рисовалась картина, если попробовать объяснять подробно. Даже, например, такому надежному парню, как Горелов, командир БЧ-5. А любые недомолвки вызовут только естественную настороженность и неприятие. Ведь, шутка сказать, речь-то идет о командире подводной лодки!
Ладно-ладно, оставим это «на потом» и займемся «диверсионными изысканиями». Приняв такое решение, Редин успокоился и сконцентрировал свое внимание на близких и родных ему технических проблемах.
Вот только, как оказалось, этого «потом» и не было…
В плане морского похода субмарины значились контрольные ракетные стрельбы. Проводились они обычно по полигону, расположенному где-то на Чукотке. Естественно, что ракеты для таких стрельб не снаряжались ядерными боеголовками. Но ведь ракетных шахт на лодке аж шестнадцать штук! И во многих покоится настоящая многомиллионная смерть. Заведи чуть измененные координаты, нажми не на ту кнопку – и вместо «мирной болванки» к новой цели устремятся атомные разделяющиеся боеголовки.