– Она еще и крестиком вышивать может, – с гордостью сообщил Вадим.
– Ладно-ладно, – на правах командира Гера остановил дискуссию, – все бы так свою работу выполняли. – Он кивнул головой в сторону маленькой спаленки, где Гюльчатай, едва успев прилечь, забылась тяжелым, без сновидений, сном. – Горячку пороть не будем, но к утру... Думаю, больше никаких изменений в завтрашнюю программу вносить не будем. А вот ты, – обратился он к Юрию, – разошли по цепочкам соответствующие распоряжения. Контакты всякого рода сократить до минимума, никаких активных действий...
– Не волнуйся, Гера. Наш механизм тоже отработан, как часы. Толстяк мог сдать только двух-трех своих подручных, завербованных им из местных. Твоя девушка все хвосты подчистила.
– Кстати, позаботься, чтобы Всеволод в больнице был под хорошим присмотром. Лучше это делать по легальным каналам – у него прекрасные документы, в нашем посольстве он есть в списках командированных сюда специалистов для каких-то работ.
– Нет проблем. В Аббасе есть наши торговые представители и работает какая-то фирма. Наведут справки о пострадавших во время теракта и возьмут под опеку. Еще и компенсацию от иранского правительства получит.
– Хорошо бы из бюджета спецслужб!
– Ладно. Теперь всем надо как следует отдохнуть.
– А... – Юрий показал рукой в сторону спаленки.
– Конечно, завтра она пойдет с нами. Для этой работы она сюда и приехала. Тем более, мы потеряли – временно, конечно – одного бойца из нашего и так немногочисленного коллектива.
Сам журналист спать пока не собирался. Он снова и снова анализировал ситуацию. Конечно, предательство агента – событие печальное, досадное, очень неприятное, но, увы, случающееся. Подчас чаще, чем об этом подозревают дилетанты. Его настораживало другое. То же, что и Галю, и Севу, и Толстяка. Положив перед собой атлас, Талеев долго водил пальцем по побережью Оманского залива. Вот он, Джаск. Точка на карте, которая случайно отложилась в голове Севы. Потому и ляпнул, не задумываясь. Для всех них это сочетание букв абсолютно ничего не значило. Тогда получается, что для кого-то значило, да? Для наших противников? Но даже в том случае, если их заинтересовало только предполагаемое направление движения группы, следует внимательней приглядеться к этому району.
Впрочем, все это потом. На досуге. А еще правильнее будет подбросить эти сомнения нашим разведчикам в Москве. Пусть поковыряются. Не журналистское это дело...
* * *
Четырехколесного монстра, которого откуда-то выкопал Юрий, внимательно выслушав все пожелания Талева, назвать автомобилем мог только человек с очень богатой фантазией. В своей прошлой жизни это сооружение явно было средневековой крепостью или дредноутом на колесах. Но Юра клятвенно заверил, что на каменистых горных отрогах или в пересохшем русле реки, где им предстояло проделать большую часть пути, лучшего транспортного средства не сыскать. С сомнением покачав головой, Гера согласился. И в дальнейшем не пожалел об этом.
Официальная дорога к «Орлиному Небу» на ближних и дальних подступах просматривалась и простреливалась на каждом метре своей длины. Подобраться к нему незаметно можно было лишь используя древние контрабандные тропы, по которым последние лет двести скакали разве что архары.
Только благодаря неожиданной прыти и потрясающей проходимости своего колесного бронтозавра, группа сумела пройти по руслу и обогнуть почти половину озера. До цели оставалось вроде бы недалеко, когда их нового верного механического друга пришлось оставить в неглубокой расщелине, взвалить на себя всю поклажу и постепенно переквалифицироваться в альпинистов, шаг за шагом поднимаясь вверх по каменистым кручам.
Изначально было решено выйти на небольшой естественный карниз метров на 250–300 выше «Неба» и чуть в стороне, там внимательно осмотреться еще при свете дня и разведать налегке возможные спуски. Затем подготовить снаряжение и несколько часов отдохнуть в наступившей темноте. В три часа утра Команда должна начать операцию.
Под этим словом вовсе не понимался штурм, захват, истребление, скорее, тайное проникновение. Все должно было обойтись без жертв. Нейтрализовать охрану и персонал предполагалось пулями и дротиками с мгновенно действующим снотворным нового поколения. Это даст свободу действий минут на 30–40. Вполне достаточно, чтобы отыскать Редина и скрыться вместе с ним.
* * *
Третья встреча Сергея с мистером Смитом вновь состоялась в уютном кабинете последнего.
– Вот теперь, господин Редин, мы подошли к закономерному финалу.
– Момент истины, – пробормотал Сергей.
– Да-да, я слышал, очень точное русское выражение. Жаль, что при переводе на фарси оно теряет свой главный скрытый смысл.
Мне осталось лишь перебросить маленькие смысловые мостики между вполне откровенно высказанными ранее постулатами и выслушать ваш ответ. Хотите что-нибудь выпить? Может, кофе?
– Нет, спасибо. Разве что после. Русские говорят «обмоем».
– Как пожелаете. – Смит, так и не присев, прошелся по кабинету. – Реформы в Иране начались почти одновременно с вашей перестройкой. Мы сумели разбудить самосознание людей. За десятилетие вывели страну из международной изоляции. Но застой оказался слишком тяжел и долог. Мы были очень слабы экономически, научно-технически, чтобы достойно отвечать на прямые угрозы сильных внешних врагов. Теперь все изменилось. Мы способны постоять за себя во всех отношениях, включая военный аспект. И не только за себя! Иран сейчас – единственный, кто готов дать немедленный отпор этому зарвавшемуся империалистическому агрессору, который норовит диктовать свою волю во всех уголках мира под лозунгом защиты своей прогнившей демократии, вмешивается во внутренние дела других стран, карает ослушавшихся. Мы не просим помощи ни у кого. Тем более, военной, но осознанно-добровольную поддержку истинных патриотов и борцов с американским империализмом всегда примем с глубочайшей благодарностью из любой точки мира.
По духу, по своим убеждениям, по воспитанию вы наш единомышленник. Разве не так? – Своими горящими глазами Смит не мигая смотрел на Редина. – Вот он, мой главный вопрос и ваша задача: вы с нами? Отвечайте!
Сергею не надо было лукавить и притворяться:
– Я согласен с вашей оценкой сложившейся в мире ситуации. И с той ролью, которую вы отвели США. Даже с настоятельной необходимостью самым решительным образом ограничить преступную распущенность и мировую вседозволенность. Однако думаю, что между нами возникнут противоречия в определении степени этой самой решительности...
– Это уже частные вопросы выбора тактики борьбы.
– Не скажите. Из-за неверного решения таких вот «частных вопросов» весь мир уже не один раз ввергали в кровопролитнейшие войны, локальные конфликты перерастали во вселенский пожар. Да, я не отрицаю возможности силовых решений, но только как ответ на такие же жесткие силовые методы. Никаких превентивных ударов, никакой мести за старые прегрешения. Иначе мы сами уподобимся тем, против кого выступили на борьбу.