«Ну, теперь я продиктую свои условия!»
Она осторожно двинулась к маленькой комнате, дверь в которую снаружи была теперь плотно прижата телом противника.
«Странно, почему не видно и не слышно эстонки? Хотя сейчас это только на руку».
Но неожиданности на этот день оказались исчерпанными еще не до конца. В открытую дверь большой комнаты из коридора, медленно и как-то странно скособочившись, вступила Эне Трийну. Короткий взгляд в ее сторону быстро объяснил Галине все: правая рука девушки была сильно вывернута назад, а в ее висок упирался короткий ствол небольшого пистолета.
«Бельгийский «браунинг», – машинально отметила Гюльчатай. – Осечка практически невозможна».
Скрывающегося за спиной эстонки человека практически не было видно, зато резкий голос громко разнесся по всей комнате:
– Оружие на пол! На пол!!
Алексеева медленно наклонилась, не отрывая взгляд от Эне, и опустила трофейный ствол на паркет. Потом так же медленно выпрямилась во весь рост, подняв руки на уровень плеч.
– Ствол ногой ко мне! – последовал новый приказ.
Галя несильно толкнула оружие вперед носком мягкой тапки. Длинный пистолет заскользил, поворачиваясь, по лакированному паркету и, зацепившись глушителем за ножку стола, замер на середине расстояния между противниками. Удерживающий Трийну человек выругался вполголоса по-эстонски и перевел ствол своего «браунинга» на неподвижно замершую Гюльчатай.
– Спиной ко мне! – Девушка не двигалась. – Я сказал…
Повторить свой приказ захватчик не успел: что-то екнуло у него в горле, потом послышался протяжный затихающий выдох, и мужчина безвольной куклой неслышно опустился к ногам белокурой эстонки. Пистолет же оказался перехвачен другой рукой, и знакомый голос уверенно провозгласил:
– Спокойно, девушка! – Это к Эне Трийну. – Не надо громких слов и резких движений. Кругом все свои. Вот теперь я точно вовремя. – Это уже к Гюльчатай.
Вместо ответа Галя приложила палец к губам, призывая к молчанию, и указала рукой на придавленную мертвым телом дверь в смежную комнату. Затем выставила вверх один палец, давая понять Аракчееву – а за спиной эстонки стоял сейчас именно он, – что там находится еще один боец. Потом девушка быстро подобрала из-под стола пистолет с глушителем и, не раздумывая, несколько раз выстрелила в закрытую дверь.
Вадим в это время, продолжая держать в руке окровавленный нож, пригнувшись, дотянулся до ног убитого Галиной бойца и с натугой оттащил его на метр. Вход в комнату был освобожден. Алексеева с другой стороны резко распахнула дверь, опустившись при этом у косяка на одно колено и выставив вперед оружие. Вадик метнулся внутрь. Легкая тюлевая штора на высоком окне была сдвинута вбок, само окно распахнуто настежь, а по комнате гулял прохладный ветерок раннего прибалтийского вечера.
Аракчеев и Гюльчатай подскочили к широкому подоконнику одновременно. Внизу пытался подняться с асфальта последний уцелевший «грабитель». Алексеева вскинула было пистолет, но Вадим остановил ее движением руки: «Не надо!» – и бросился к выходу из квартиры. На бегу он едва не сбил с ног растерянную эстонку, которая, прижав обе руки к груди, так и продолжала стоять на входе в гостиную. В ее голубых глазах застыл неподдельный страх.
Вадик прыжками преодолел четыре пролета лестницы и пулей вылетел из подъезда. На тротуаре никого не было. Он быстро обежал глазами двор. Метрах в сорока, на краю автомобильной стоянки, сбежавший боец торопливо дергал ручку водительской двери темного тонированного лимузина. Аракчеев обходным путем, прикрываясь сооружениями на детской площадке, устремился к нему.
Он видел, как дверца автомобиля распахнулась, но грабитель почему-то вместо того, чтобы скорее разместиться на сиденье, отпрянул назад. В следующее мгновение странность поведения противника нашла свое объяснение: из автомобиля наружу не спеша выбирался… Снайп! В его руке был пистолет, направленный на незадачливого беглеца. Вадик быстро подбежал к товарищу, и вдвоем они быстро загрузили уже не сопротивлявшегося мужчину в лимузин. Там, на заднем сиденье, «отключенные» и крепко связанные по рукам и ногам, покоились двое его прежних обитателей. Вовремя Вит подоспел и подсуетился!В это время в квартире Трийну Галина отвела хозяйку на кухню и усадила на мягкий угловой диванчик. Девушка оставалась в шоковом состоянии: она тупо смотрела в стол, ничего не говорила, и лишь ее хрупкие плечи мелко подрагивали. Алексеева заметила на подоконнике кофеварку и стоящий рядом пакет зерен «Арабики». Порывшись в посудном шкафу, она отыскала ажурные чашечки и быстро приготовила две порции крепкого бодрящего кофе. Потом подумала, принесла из гостиной фирменную бутылку ликера «Вана Таллин» и плеснула щедрую порцию темного тягучего напитка в одну из чашек.
– Ну-ка выпей, пожалуйста! – Галя пододвинула эту чашку своей новой подруге. – Тебе надо взбодриться.
Эне послушно отхлебнула несколько маленьких глотков. Уже через минуту ее лицо порозовело, а из глаз исчезло «потустороннее» выражение. Она посмотрела на Гюльчатай:
– Откуда эти… люди в моей квартире? Что им надо?!
Алексеева пристально всмотрелась в голубые глаза эстонки, решая, способна ли та теперь адекватно реагировать на происходящее. Похоже, что способна, хотя с расспросами надо поосторожней.
– Мне кажется, это были квартирные воры. Вычислили, что днем никого не бывает дома, и залезли…
– С пистолетами?
«Хм, а ты, девочка, точно в себя уже пришла!»
– Наверно, у них так принято.
– И в парке набрасываться на людей у «них» тоже принято?
«О, да ты прекрасно сопоставляешь и делаешь конкретные выводы. Что ж, перейдем от прелюдии к основному действию».
– Эне, я вижу, ты вполне большая и умная девочка. И быстро сообразила, что такой интерес к тебе вовсе не случаен. Вряд ли это как-то связано с твоей работой… – эстонка отрицательно замотала головой. – Значит, с личной жизнью.
Теперь Трийну свела брови к переносице и горделиво приподняла подбородок:
– Кому есть дело до моей личной жизни?!
– Думаю, все указывает на то, что есть кому. Хотя и не могу сейчас сказать конкретно. А у тебя не появилось каких-нибудь догадок на этот счет?
Хозяйка квартиры лишь на пару секунд задумалась:
– Не так трудно сопоставить, что нападение в парке и грабеж в квартире начались сразу после того, как… как ты подсела за мой столик в кафе! Что тебе было нужно? – Эстонка не спрашивала, а рассуждала, поэтому Гюльчатай промолчала. – А нужен тебе Тойво Круус. Значит, все эти… безобразия связаны именно с ним и… с тобой!
– У тебя отличная логика. Только я могу одно заявить точно: это, – Алексеева кивнула головой в сторону гостиной, – со мной никак не связано!
«По крайней мере пока», – закончила она про себя, а вслух продолжила:
– А вот с твоим другом Круусом…