– Угу, значит, снаружи имеется только один подвижный пост из двух человек, который ты уже ликвидировала. Хм, маловато будет…
– Зато не привлекает внимания. К тому же есть еще внешний забор и… сторожихи. – Поняв, что это не аргумент, Алексеева добавила: – Да ведь и место само по себе такое, куда обычные люди добровольно не забредают – все же знают, что саркофаги на «3-й площадке» «фонят», и стараются держаться отсюда подальше.
– Допустим. А внутри?
Гюльчатай развернула перед Талеевым небольшой лист бумаги – вырванную страницу из блокнота с наспех изображенной схемой:
– А вот там все солиднее и надежнее организовано. В центре – помещение для наружной охраны. Караульные разбиты на две пары. Пока одна патрулирует, другая отдыхает. Через сутки смена. Влево, после короткого коридора, что-то вроде контрольно-пропускного пункта перед входом в помещения лаборатории. Там постоянно дежурят еще трое «миротворцев». Один – старший над всем нарядом, двое других бодрствуют, чередуясь, у электронной «вертушки». Следят за допуском внутрь персонала строго по индивидуальным пластиковым «ключам». Кстати, связь с Центром осуществляется по рации. Но очень ненадежна из-за постоянных сильных помех, часто и не разобрать, о чем говорят. На экстренный случай предусмотрена «красная кнопка» – сигнал тревоги. Пока еще ей ни разу не пользовались. Дальше следует небольшая раздевалка со шкафчиками и постоянно обновляемыми комплектами спецодежды. Переодевание обязательно! Входная и выходная двери раздевалки бронированные, снабжены кодовыми электронными замками и устроены по принципу взаимоблокировки. Пока одна не закроется, другая не откроется. Работа для охраны – не бей лежачего: поток через это КПП и раздевалку минимален и краткотечен…
– Не понял!
– Практически ни один сотрудник лаборатории здесь не проходит!
– Как это? Есть другой вход?
Девушка отрицательно покачала головой:
– Они ТАМ живут! Понимаешь, командир, «наших» «миротворцев» используют втемную. Они уверены, что охраняют государственный научно-практический центр по осуществлению каких-то сверхсекретных экспериментов на «остатках» бывших советских реакторов! Поэтому и устрашающие знаки радиации на всех углах, и спецраздевалка с дозиметрическим контролем, и толстые бронированные двери. Чтобы ни один нейтрончик ненароком наружу не вылетел! Поэтому – ну и, наверно, еще с целью максимального обеспечения секретности – для инженеров и ученых «лаборатории» оборудованы внутри шикарные апартаменты, где они отдыхают, питаются, расслабляются…
– Глупость какая!
– Не скажи, командир. Ни один «миротворец» никогда не проходил дальше раздевалки и ничего этого не видел. Как не видел и самих «лаборантов».
– Так кто же тогда вообще ходит через это «КПП»?!
– А вот это уже наш контингент! Исключительно люди извне. Нечасто и ненадолго. Причем с грузом! Я уверена, что, если подобные визиты соотнести с временем прохождения по балтийской акватории интересующих нас рейсов и с подходом катера-невидимки к причалу Северного порта, мы получим полное совпадение. Еще бывают проверяющие. Один – вероятно, главный – всегда с охраной. Обращаются к нему «Хозяин». Второй – сошка помельче. Впрочем, они никогда не задерживаются в помещениях охраны, сразу проходят в лабораторию…
В это время где-то рядом послышался негромкий сигнал вызова переносной рации. Гюльчатай сделала успокаивающий жест – «все под контролем!» – и быстро шагнула в сторону невысокого холмика метрах в пяти в глубь территории. Там лежал оставленный ею караульный. Звук шел из его нагрудного кармана. Парень сам настойчиво показывал на него глазами: руки его были связаны, а рот заклеен скотчем.
– Понятно, понятно! Не дергайся! – Девушка оторвала скотч. – Что это за вызов?
– Это наши напарники. Мы всегда связываемся друг с другом, когда приближается время смены. Ну, чтобы караульные сами подходили к входу. А может, они там грохот услышали. – И «миротворец» подбородком указал в сторону причалов Северного порта.
– Это – гроза! – строго произнесла Галина.
– Да-да, – тут же закивал головой караульный, – я понимаю: просто гроза.
– Вот так сейчас и объяснишь коллегам. Если спросят. И подтвердишь, что вы будете на месте через пять минут. Ясно?! И даже не думай попытаться что-нибудь добавить от себя. – Девушка демонстративно поиграла перед глазами пленника своим ножом. – Кроме того, хотя и плохо, но я понимаю по-эстонски. Ладно-ладно, оставь при себе свои клятвенные заверения. Сделаешь все, как надо, проживешь еще долгую и счастливую жизнь.
Алексеева освободила руки караульного:
– Отвечай!
Парень ограничился буквально тремя фразами и отключил рацию.
– Они ничего не слышали и ждут нас у входа через пять минут.
Девушка резко и коротко свистнула. Тут же из темноты выступил Талеев.
– Командир, – сказала Галя тихо, – я думаю, надо воспользоваться подворачивающимся случаем: через пять минут два караульных сами откроют дверь изнутри и выйдут на смену.
– Ясно. Можешь не продолжать. Ждать Вадима не будем. А я с твоим пленником подойду «на смену» вовремя. Вот только переоденусь.
И Талеев направился к забору, где лежал убитый «миротворец».
– Это кто тут меня ждать не собирался?! – На тропинке, словно из воздуха, материализовался Аракчеев. – Ты иди-иди, командир, переоблачайся. А меня тут пока наша богиня введет в курс дела.
Гера только кивнул и скрылся во мраке.
– Впрочем, – продолжил Вадик, – черт с ним, с курсом. И так понятно: берем, как когда-то «Высокое орлиное небо».
Такое название имел секретный центр иранских спецслужб в горах на севере страны, в который КОМАНДА успешно проникла несколько лет назад.
– Ты, Гюльчатай, у нас человек ученый, в медицине разбираешься. – Голос Аракчеева был абсолютно серьезен. – Вот хочу с тобой посоветоваться…
– Другого времени не мог найти? – поинтересовалась девушка.
– Ничего-ничего, я коротенько. А то ведь с моими симптомами могу и операцию завалить. Понимаешь, глюки меня замучили, видения. Такие реальные, прямо осязаемые! И только тебе по секрету скажу… – Вадик наклонился к самому уху Алексеевой и шепотом закончил: – Безобразно сексуальные!
Галя недоверчиво посмотрела на всерьез опечаленного товарища: что еще удумал ее неисправимый напарник?
– Захожу, понимаешь, на проходную, хочу вежливо поинтересоваться: как пройти в библиотеку? А тут меня глюк и настиг! Вместо строгого охранника на посту чудится вовсе невероятная картина: на деревянном ложе вижу двух женщин. Абсолютно голых! Причем худенькая, с потрясающей фигурой, сидит верхом на другой, рубенсовской красавице и наотмашь колотит ее ладонями по щекам. «Калигула» отдыхает! «Дастиш фантастиш!» Сразу понимаю: такое… э… удовольствие мне может только в счастливом сне явиться. Надо воспользоваться. Короче, захожу, чтобы помочь, а сам решаю на ходу: кому? Тут верхняя меня заметила, как заверещит! Думаю, от радости…