– Ты меня жди!
– Обязательно, – пообещал Засядько. Он вытащил из кармана медальон, надел ей на тонкую детскую шею. – Это тебе.
Кэт потянула дочь, детские руки расцепились. Кэт так и усадила малышку в телегу: ребенок не отрывал глаз от красивого мужественного офицера с темным, как грозовая туча, лицом, при одном имени которого мама всякий раз плачет горько и безутешно.
Возница помог Грессеру собрать золотые монеты, наконец телега повернула по большому кругу. Грессер поклонился:
– Мы… в самом деле бесконечно признательны. Как только вернемся в Россию, я верну все с процентами.
Александр пожал плечами:
– Не стоит.
– Я это обязательно сделаю, – объявил Грессер. Он оживал на глазах. Морщины на сером лице разгладились, он гордо выпрямился. – Для моего состояния это сущая безделица. Укажите только адрес, по которому переслать.
– В действующей армии какие адреса? Но я же сказал, мне это ничего не стоило. Так что и благодарности не стоит. За такой пустяк.
Он надеялся, что это не прозвучит оскорблением, но они напряженно ждали от него чего-то подобного, не мог же этот малоросс не воспользоваться случаем унизить, никто не устоит перед искушением… и поняли его так, как ожидали понять, он увидел по их изменившимся лицам.
Грессер вырвал кнут и вожжи из рук возницы, озлобленно хлестнул коней. Те заржали и понесли. Загрохотали колеса, взвилось облачко желтой пыли. Но и в нем Александр разглядел детские ручки, что тянулись к нему трогательно и настойчиво.
Загребая ногами песок, он вернулся к своим солдатам. Те уже одевались, как овцы толпились вокруг Афонина. Тот, размахивая руками, изображал нечто огромное и ужасное, с которым, судя по упоминанию его имени, их отважный капитан сражался на корабле-призраке. А потом, когда всех побил и потоптал, он ходил по кораблю и видел, как призраки прячутся по углам, в каюте бравый российский капитан обнаружил только что раскуренную трубку с турецким табаком, еще слюни на мундштуке не высохли, а на столе чашки с тем же турецким кофе, совсем горячим, а за спиной звякала посуда, и призраки перешептывались, как все же сгубить отважных российских солдат!
В очередном кровавом десанте на один из десятков островов он привычно остался цел и невредим, только с головы до ног забрызгался кровью. Зато не повезло Куприянову. Едва ступив на землю, он получил сильный удар саблей по голове от турецкого солдата. Засядько распорядился храброго поручика перенести на корабль, чтобы врачи оказали ему посильную помощь.
Спустя неделю, когда он посетил раненого друга, тот уже улыбался:
– А здорово мы их?
– Здорово, – ответил Александр.
От врача он знал, что состояние поручика еще тяжелое. Рана не заживала. Куприянов сильно исхудал, глаза ввалились и потускнели. Много разговаривать ему не разрешали, поэтому Засядько, не вдаваясь в рассуждения, вскоре попрощался и ушел.
Из Европы продолжали приходить неутешительные вести. Александр I приказал произвести новый набор и предписал духовенству проповедовать Отечественную войну. Англия ссудила шесть миллионов фунтов. Пруссия двинула свои заново укомплектованные войска, Швеция примкнула к союзникам. Однако Наполеон без труда сокрушил прусскую армию. Мелких королей и герцогов изгнал из княжеств, пощадив только князей саксонских, ибо при дворе одного из них – герцога Саксен-Веймарского – жили величайшие умы Германии: Гете, Виланд, Шиллер, Йоганн фон Мюллер. Германия была разгромлена. Затем Наполеон в битве при Фридланде разгромил русские войска. Говорят, что, когда русский командующий Беннигсен, желая сохранить за собой дорогу на Кенигсберг, перешел Алле и сбил войско в кучу в узкой лощине на левом берегу реки, Наполеон воскликнул: «Не каждый день поймаешь неприятеля на такой ошибке!» Через несколько дней был заключен Тильзитский мир, который положил конец существованию и четвертой коалиции.
– А что теперь? – спрашивал Куприянов. Он все еще не поднимался с больничной койки.
– Вернемся домой, – высказал догадку Засядько.
– Я в это уже не верю!
– Александр Первый и Наполеон делят мир. Две самые могучие военные монархии Бонапарт сокрушил, а третью склонил содействовать своим замыслам. Надеюсь, что теперь мы сможем наконец отдохнуть от кровопролития. А я… займусь своими делами.
– А сейчас ты чем занимался?
– Служил. А теперь буду работать.
Засядько ошибся. Ракетами заниматься не пришлось, снова ему выпал бранный путь. Александр I возобновил войну с Турцией. Сразу по возвращении из архипелагской экспедиции Засядько был направлен в действующую армию на турецкий фронт.
В первый же день по прибытии он отличился при взятии Измаила и за беспримерную храбрость и распорядительность был награжден орденом Святого Владимира IV степени с бантом.
Силы русских и турецких войск были примерно равны: около 80 тысяч с той и другой стороны. Но русские были закалены в боях, хорошо снаряжены, ими командовали такие опытные военачальники, как Кутузов, Милорадович, Марков, Воинов, Исаев, Платов, Засс и французский эмигрант Ланжерон при главнокомандующем Прозоровском. Турецкая армия была плохо организована, а начальствовал над нею великий визирь Юсуф, восьмидесятилетний старик, известный главным образом по тем поражениям, какие нанес ему Наполеон во время египетской кампании. Однако, несмотря на это, турецкая армия сражалась с таким упорством и отвагой, что русские войска потерпели ряд поражений. При штурме Браилова русские потеряли 5 тысяч человек, причем штурм был отбит. Говорят, главнокомандующий заплакал, узнав об этом.
Неудачная попытка захватить Кладов окончательно сокрушила Прозоровского. Он скончался 21 августа, его преемником стал Багратион. Начав осаду Силистрии, он тоже потерпел поражение и ушел обратно за Дунай, имея в войсках 20 тысяч больных и раненых.
Багратион был отозван в Петербург, и главнокомандующим был назначен граф Каменский. С 22-го по 26 мая он произвел переправу через реку неподалеку от Гирсова и направился к Шумле, по пути уничтожив довольно значительное войско Пехлеван-паши. В этом сражении снова отличился Засядько. Он умело сосредоточил своих солдат на самом уязвимом участке и мощным ударом опрокинул турецкие ряды.
6 июня был взят Туртукай. За удачный штурм Александру был пожалован орден Святой Анны II степени. Однако высокая награда его не радовала. Он с грустью отмечал, что уже второй год Турция со своими нерегулярными войсками и стариком главнокомандующим, которого французы били в Египте, ухитряется успешно сражаться с русской армией. В кампании 1810 года русские потеряли убитыми и умершими от ран и болезней 27 тысяч человек, не считая 9 тысяч, которые стали совершенно непригодны к военной службе. Одно Засядько мог сказать себе в утешение: в его батальоне еще ни один человек не умер от болезней. Он строго следил за обмундированием своих солдат и снабжением их в достаточном количестве медикаментами.