В этот момент в кафе вошел Стивен Де Галло. Увидев Кендалл, он помахал ей рукой. На нем были светлые джинсы, яркая рубашка с рисунком и сандалии.
– Вам не обязательно одеваться так официально, – сказал он, садясь напротив нее.
Встретившись с ним взглядом, Кендалл многозначительно ответила:
– Поскольку предполагалось, что мы будем работать, я оделась соответственно.
– Но ведь сегодня суббота, – с улыбкой произнес он, сделав знак официанту. – Вам не нужно застегиваться на все пуговицы. Расслабьтесь немного.
Как сделали вы накануне вечером, да, Стивен? Кендалл закусила нижнюю губу, чтобы удержаться от язвительного комментария. Вместо этого она вежливо спросила:
– Что с вами случилось вчера вечером?
Он казался искренне озадаченным.
– Вчера вечером?
Она кивнула.
– Вчера мы должны были встретиться за ужином, чтобы обсудить социальные льготы, которые вы готовы мне предоставить.
Он покачал головой.
– Вы что-то перепутали. Мы собирались сделать это сегодня.
Кендалл спокойно улыбнулась.
– Нет, Стивен, это вы что-то перепутали. Вчера в конце нашей с вами дневной встречи вы отчетливо произнесли: «Увидимся в шесть тридцать». Я ждала двадцать минут, но вы так и не пришли.
Стивен казался немного смущенным. Должно быть, он не привык, чтобы подчиненные разговаривали с ним таким тоном. Его взгляд посуровел. Затем он нашелся:
– Я имел в виду, в шесть тридцать сегодня вечером.
– Нет, вы имели в виду пятницу, – решительно возразила Кендалл. – Я не делаю подобных ошибок.
– Я тоже.
– Однако вчера вечером вы ошиблись, – колко заметила она. – Или, может, вы просто нашли себе более интересную компанию. Скажите, она тоже блондинка?
От его улыбки не осталось и следа, взгляд еще больше посуровел.
– То, чем я занимаюсь в свободное время, вас не касается, Кендалл.
– Касается, если это вредит моей работе.
Стивен презрительно фыркнул.
– Какой еще работе? – отрывисто бросил он. – Вы уволены.
Кендалл не возражала, поскольку приняла решение уйти из «Омни Тек», но все же спросила:
– На каких основаниях? – Ей не хотелось, чтобы между ними осталась какая-то недосказанность.
– На каких основаниях? – недоверчиво переспросил он. – Для начала, как насчет неподчинения? К тому же вы совершенно не подходите для той должности, на которую я вас взял.
Чушь собачья, подумала Кендалл. Она прекрасно подходила на должность вице-президента. А через несколько лет из нее получился бы отличный генеральный директор. Она была абсолютно уверена в своих способностях.
Очевидно, у Стивена сложилось не столь лестное мнение о ней, поскольку он продолжил:
– Вы замкнуты, несговорчивы и не умеете работать в команде.
Кендалл кивнула в знак согласия.
– Иными словами, я настолько щепетильна в вопросах этики, что не готова предать своего прежнего работодателя и выдать вам его секреты.
Губ Стивена сжались в тонкую линию, но он ничего не ответил.
– Вы ведь именно для этого меня наняли, не так ли, Стивен? Надеялись, будто я сообщу вам все подробности его последних сделок?
Немного помолчав, он насмешливо добавил:
– Как будто Матиас Бартон посвящал свою секретаршу в дела компании! Не знаю, почему я решил, что такое ничтожество, как вы, может поделиться со мной секретами успеха моего конкурента.
Кендалл улыбнулась.
– Во-первых, Стивен, секретари вовсе не ничтожества, а стержень любого хорошего бизнеса. Во-вторых, вы ошибаетесь. Я знаю о делах мистера Бартона больше его самого. Он сам сказал мне, что не может без меня работать, поэтому предложил мне более высокую должность. Управленческую, – уверенно добавила она, зная, что Матиас ее не обманет. – Вы не можете меня уволить. – Кендалл взяла со стола свою сумочку. – Потому что я ухожу сама. Спасибо вам за кофе и хороший жизненный урок.
С этими словами молодая женщина повернулась и вышла из кафе. У нее появился неожиданный выходной. Впрочем, не такой уж и неожиданный, с улыбкой подумала она, мысленно аплодируя себе. Она получила новую перспективную работу и открыто высказала Стивену Де Галло все, что о нем думала. Теперь можно вернуться к себе в отель и…
Кендалл резко остановилась. От былой уверенности не осталось и следа. Она вдруг осознала, что это больше не ее отель. Стивен Де Галло больше не будет платить за ее номер, не говоря уже о прокате автомобиля и обратном билете до Сан-Франциско. Сейчас, в разгар туристического сезона, ей будет нелегко забронировать для себя новый билет или взять напрокат другой автомобиль.
Ей придется выписаться из «Тимбер Лэйк Инн». Ей негде жить и не на чем возвращаться домой.
Вздохнув, Кендалл мысленно хлопнула себя по лбу. Вот тебе и уверенная в себе деловая женщина, претендующая на управленческую должность. Как бы ей не пришлось жить на улице!
Матиас читал политический триллер, найденный им в одной из комнат, когда раздался звонок в дверь. Отложив книгу, он встал с дивана и пошел открывать. Должно быть, это Мэри приехала проверить, все ли у него в порядке. Он не видел ее со дня своего приезда и даже не знал, жила ли она здесь, в Хантерз-Лэндинг. Матиасу показалось, что ей небезразлична судьба этого дома. Наверняка она заглядывала сюда время от времени, чтобы убедиться, что Семь Самураев не устраивают пьяных дебошей.
Даже если времена беспечного веселья остались далеко позади. Сейчас семь, точнее, уже шесть самураев больше не были солдатами удачи, которыми воображали себя в юности. Каждый из них тем или иным образом сколотил себе состояние и теперь думал только о том, как бы его сохранить и приумножить. Времени для шумных забав совсем не осталось.
Почему-то от осознания этого уголки его рта уныло опустились. Но он быстро повеселел, когда открыл дверь и вместо Мэри увидел на пороге Кендалл.
Она удивила его не столько своим появлением, сколько внешним видом. Он никогда прежде не видел ее в потертых джинсах и простой бледно-лиловой футболке, едва доходившей до пояса. Рядом с ней стоял ее чемодан, чему Матиас был несказанно рад.
Вместо приветствия Кендалл спросила:
– Не могли бы вы оказать мне любезность?
Матиас изо всех сил старался отвести взгляд от полоски обнаженной кожи между краем ее футболки и джинсами. Единственным, что ему удалось произнести, было:
– А?
Кендалл засунула большие пальцы в передние карманы джинсов, отчего ее живот обнажился еще больше. На мгновение ему показалось, что небеса разверзлись и хор ангелов запел «аллилуйя».