Вайолет было так хорошо, что у нее даже не возникало мысли велеть ему остановиться. Уже в забытьи, она подняла руки и провела пальцами по его волосам. Должно быть, Гевин только и ждал от нее подобного сигнала, так как давление его губ сразу усилилось, а его язык оказался в ее рту. Вайолет смутно чувствовала, как он спускает молнию ее платья, расстегивает лифчик, а затем тепло его ладоней опалило ей кожу.
Она не протестовала, когда Гевин начал спускать платье вместе с лифчиком. Наоборот, следуя его примеру, она дернула за узел его галстука и взялась за пуговицы его рубашки, чтобы без преград почувствовать крепкие мышцы, гладкую кожу с порослью мягких волос.
Когда она гладила его восхитительно широкие, крепкие плечи, Гевин наклонил голову и стал осыпать поцелуями чувствительную кожу ее шеи и горла. Остатки сомнений, если они еще оставались, исчезли под напором мужской и возбужденной им в ней страсти. Нет, Вайолет не хотелось ни с кем и ни с чем бороться. Хотелось просто плыть по этому течению, в котором тонули все мысли, а на поверхность поднимались лишь чувства.
Когда губы Гевина снова накрыли ее рот, она ответила ему со страстью и голодом, равнявшимися, а может, даже превосходившими его ощущения. Некоторое время они так и стояли — полуодетые, слившись губами и телами, а затем руки Гевина снова пришли в движение, скользя по ее обнаженной спине, поглаживая плечи, сжимая талию, лаская грудь с затвердевшими сосками.
Вайолет сделала прерывистый вдох. Гевин тут же воспользовался этим, чтобы просунуть язык глубже ей в рот и прижать ее ближе к себе. Если бы не Гевин, то под наплывом обуревавших ее чувств Вайолет наверняка могла бы рухнуть у его ног, расплавиться как воск. А так она, дрожа, продолжала стоять, чувствуя его руки повсюду на своем теле, пока его рот терзал ее губы.
Оставаться пассивным участником Вайолет не могла. Касаться Гевина для нее стало такой же потребностью, как и ощущать его руки и губы на своем теле. Когда ее пальцы сомкнулись вокруг его члена, он застонал. Вайолет восприняла это как сигнал к продолжению своих ласк. Гевин прерывисто задышал и на несколько секунд — или минут? — как будто окаменел. Издав еще один стон, он подхватил ее на руки и понес в ее спальню.
Поставив ее на ноги около кровати, Гевин тут же стал избавляться от остатков одежды. Вайолет ему помогала. Увидев его грудь обнаженной, она не выдержала:
— Ты так красив…
Вайолет не отдавала себе отчета в том, что она произнесла эти слова вслух, пока не услышала густой, волнующий мужской смех. Подняв глаза, она прочла в лице Гевина неприкрытое желание, которое светилось в его потемневших до синевы глазах.
— Я могу сказать то же самое. Ты прекрасна, Вайолет.
Комплимент почти ничем не отличался от ее собственного, но то, как Гевин произнес эти слова, а также его взгляд заставили Вайолет затрепетать. Она почувствовала себя так, словно была для него единственной женщиной.
— Что мы делаем, Гевин? — вырвалось у нее.
— А ты еще не поняла?
Вайолет ответила на его улыбку:
— Ну хорошо, допустим, я не совсем правильно выразилась и вопрос стоило задать иначе. Например, зачем мы это делаем?
Гевин усмехнулся:
— По-моему, ответ на этот вопрос должен быть тебе так же очевиден, как и мне.
— Просто мне пришло в голову, что, может, нам лучше остановиться? Пока не поздно…
— Лучше ни о чем не думай! — посоветовал Гевин. — Если ты этого еще не начала делать, то начинай прямо сейчас.
— Что начинать? — не поняла Вайолет.
— Чувствовать.
И не дав Вайолет опомниться, Гевин наклонил голову и прижался к ее губам, в то же время лаская ее груди, теребя твердые и ставшие чувствительными соски. Вайолет забылась настолько, что наверняка даже и не вспомнила бы, как ее зовут, спроси ее об этом кто-нибудь.
Продолжая ее ласкать, Гевин вынуждал Вайолет отступать. Она пятилась, пока не почувствовала за спиной кровать. Гевин сразу же поменялся местами. Он сел, посадил Вайолет себе на колени, положил руки ей на талию, стал ласкать ее груди губами и языком. По телу Вайолет прошла дрожь. В ней нарастало желание, постепенно концентрируясь между бедер.
Словно зная об этом, Гевин опустил руку и стал гладить ее сквозь намокший хлопок трусиков. Вайолет запрокинула голову и прерывисто задышала, инстинктивно приподнимаясь навстречу сводящим ее с ума прикосновениям. Движения Гевина стали резче, энергичнее, и Вайолет вскрикнула раз, другой, чувствуя, как приближается к той критической точке, после которой не останется ничего, кроме неземного удовольствия. Гевин, чувствуя, что Вайолет приближается к ней, убрал руку и стал осыпать легкими поцелуями ее грудь, пока ее содрогания не прекратились, после чего положил Вайолет на кровать и снова потянулся к ее трусикам.
Вайолет приподняла бедра, чтобы он мог их снять. Теперь они оба были полностью обнажены. Вайолет ждала, что Гевин продолжит свои ласки теперь, когда их ничего не разделяло, но он ничего не предпринимал. С некоторым смущением она взглянула на него.
— Что ты ждешь? — тихо спросила она.
— Коснись себя. Для меня.
Глаза Вайолет поползли на лоб.
— Ты хочешь, чтобы я?.. — Закончить предложение она не смогла.
— Да, — кивнул Гевин.
— Но…
Гевин взял ее руку и положил ей между бедер. Вайолет почувствовала собственную влагу и жар, исходящий от ее тела. Гевин провел ее рукой, удерживая и направляя ее своей, после чего убрал руку. Слегка робея под взглядом Гевина, Вайолет повторила движение. Не сознавая, почему она это делает, второй рукой она обхватила себя за грудь так, чтобы сосок оказался между двумя пальцами, и стала ласкать себя еще и таким образом.
Напряжение, которое возбудили в ней ласки Гевина, нарастало и усиливалось под влиянием безотрывного взгляда Гевина и выражения страсти на его лице. Дыхание его стало прерывистым и учащенным. Начисто забыв о смущении, Вайолет продолжала ласкать себя. Взгляд ее затуманился. Приоткрыв губы, она согнула ноги в коленях, чтобы поддразнить его. Гевин следил молча, изредка произнося отрывистые фразы хриплым голосом, полным желания.
Собственные ласки, страсть Гевина, его жаркие слова снова приблизили ее к оргазму, но, как и в первый раз, Гевин остановил Вайолет до того, как она потеряла связь с реальностью. Он переложил ее животом вниз, приподнял ее бедра, так что ее колени и плечи оказались вдавлены в матрас. Вайолет показалось, что она услышала звук натягиваемого презерватива, и даже не стала спрашивать, откуда он у него, вспомнив репутацию Гевина. Встав позади нее на колени, Гевин вошел в нее легко, глубоко, заполняя ее изнутри. Он еще продолжал входить в нее, как Вайолет вскрикнула от захлестнувшего ее наслаждения. Но мужчина продолжал двигаться, пока Вайолет не смогла бы ответить, где кончался он и начиналась она. Он ускорял ритм, и Вайолет только приветствовала это. Неожиданно Гевин перевернул ее на спину и хрипло произнес: