Она вздернула подбородок, прекрасно зная, что этот жест раздражает его. Так и вышло — Рид насупился.
— Эл хочет видеть тебя завтра днем на девичнике. Один бог знает зачем, поскольку ты злишься и ревнуешь. Возможно, даже испортишь ей этот день.
— Это твой способ взывать к моим добрым чувствам?
— Да у тебя их нет! — парировал он. — Никто не думал, что ты такая мстительная. Злая, ревнивая и вдобавок мстительная. Знаешь, Элли и я жалеем тебя. Ты постоянно в работе. — Он махнул рукой в сторону кухни и покачал головой. — Ты закончишь в тоске и одиночестве.
Хотя Эмили и вздернула гордо подбородок, она вынуждена была признать, что он нашел еще одну брешь в ее броне.
— Не трать свое время на жалость ко мне, Рид. Я вполне счастлива.
«Счастлива и одинока», — прошептал ее внутренний голос.
«Счастлива, потому что люблю свою работу», — молча ответила она на это.
Господи, она спорила не только со своим бывшим приятелем, но и с собственным подсознанием.
— Правильно. — Он покачал головой. — Ты убеждаешь себя в этом.
Эмили раздраженно взмахнула руками и направилась к двери:
— Я считаю, что твоя миссия здесь окончена. Просьбу Элли ты передал. Скажи ей, что я вряд ли смогу это сделать, но если мне удастся закончить дела пораньше, то приеду… До свидания, Рид. — Эмили распахнула дверь и произнесла с легким сожалением: — Я бы хотела сказать, что была рада тебя видеть, да не могу.
Рид остановился на пороге и с минуту пристально смотрел на нее.
— Трудно поверить, что мы вообще когда-то были парой. Я больше не понимаю, кто ты на самом деле, Эмили.
Она могла бы сказать ему то же самое, но вместо этого произнесла:
— Я не изменилась. У меня всегда были эти мечты. Эти цели. Поэтому я и пошла в кулинарную школу.
— Да, но я не думал, что ты преуспеешь в этом до такой степени.
— Ты думал, что у меня ничего не получится?
— Не то чтобы совсем ничего не получится, но я считал, что это будет твоим милым, легким увлечением, понимаешь?
Нет. Она не понимала.
— Милым, легким увлечением? Что ж, устремления Элли, должно быть, не стали для тебя проблемой.
Рид сдвинул брови:
— А у нее нет никаких устремлений.
— Это уж точно!
Закрыв за ним дверь, а точнее — захлопнув, Эмили постаралась выбросить их разговор из головы, но предсказание Рида, что она закончит свои дни в тоске и одиночестве, не давало ей покоя до конца дня.
Мадэни закрыл глаза и откинулся на шезлонге. Полуденное солнце ласкало его лицо, легкий ветерок ерошил волосы, из стереомагнитофона лилась томная музыка. Казалось, он должен был бы расслабиться. Но это только казалось, потому что было далеко не так.
Он вернулся из квартиры Эмили несколько часов назад слишком взвинченный, чтобы работать. Походил из угла в угол, помахал гантелями. Ничто не помогало. Даже сидеть здесь, на балконе, оказалось трудной задачей. Страшно хотелось что-то сокрушить.
Рид Бенедикт ему активно не понравился. Этот человек причинил боль Эмили. Это было ясно. Он собирался жениться на ее сестре. Но больше всего Мадэни был обеспокоен грубым тоном, которым тот с ней разговаривал.
— Надо было двинуть ему, — пробормотал Мадэни.
— Надеюсь, это ты не обо мне?
Открыв глаза, Мадэни увидел вышедшего на балкон усмехающегося Азима.
— Не на этот раз. — Спустив ноги на каменный пол, Мадэни поднялся. — Выпьешь со мной?
— Смотря что.
— То единственное, что пьют, когда пребывают в скверном настроении.
Азим удивленно поднял мохнатые брови:
— Не рановато ли для алкоголя? Должно быть, тебя волнует что-то серьезное. Или кто-то?
Этот вопрос неприятно задел Мадэни.
— Так ты хочешь выпить или нет? — нетерпеливо спросил он.
— Конечно хочу. Разве я могу упустить возможность отведать твой коньяк? При той зарплате, какую ты мне платишь, я не могу себе позволить такой дорогой алкоголь.
— Наверное, мне стоило бы уволить тебя, и дело с концом!
Его друг только улыбнулся:
— Как знаешь. Мы могли бы обсудить вопрос о моем увольнении за коньяком.
Когда Мадэни вернулся с коньячными бокалами, Азим отодвинул от стола стул из кованого железа с мягкой подушкой на сиденье.
— Так кому ты собираешься двинуть?
— Да этому… этому идиоту! Ладно, забудь. Он не стоит того, чтобы я тратил на него свое время.
Мадэни решил, что не будет больше думать об этом. Он протянул Азиму бокал с янтарной жидкостью и снова сел в шезлонг.
Азим сделал глоток. Кивнув, он проницательно изрек:
— Тут замешана женщина.
— С чего ты так решил?
— Мужчины слишком часто глупеют, когда дело касается женщин.
— Судишь по своему опыту, дружище?
Азим только пожал плечами:
— Разве время от времени не все мы глупеем, когда дело касается женщин? Ну, кроме тебя, конечно. Хотя ты и собираешься жениться на одной из привлекательнейших представительниц Кашакры, тебе никогда не потерять голову из-за женщины. Ты не веришь в любовь. Итак, кто же эта женщина?
Мадэни покрутил свой бокал. Коньяк напомнил ему своим цветом волосы Эмили.
— Ты ее не знаешь. Я сам только что с ней познакомился.
— И при этом она не выходит у тебя из головы и вдохновляет тебя на буйство. — Уголки рта Азима опустились. Он задумался. — Это уже достижение.
— Она представляет собой намного больше того, что видят некоторые люди.
— Включая того идиота?
— Особенно того идиота. — Мадэни фыркнул и осушил свой бокал. — Она была с ним, а он не оценил ее.
Азим поднял свой бокал и выпил все до дна.
— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду.
Эмили точно знала, что на следующее утром от матери последует хотя бы один звонок, а скорее, полдюжины звонков.
И точно. Телефон в квартире Эмили зазвонил сразу же, как только она вернулась после изнурительных занятий в спортзале. Взяв трубку, она опустилась на диван:
— Привет, мам.
— О, я так рада слышать твой голос! У тебя все хорошо, дорогая?
Эмили удивилась. Это была какая-то новая тактика.
— А что могло у меня случиться? — спросила она.
— Ну, Рид и Элли сейчас здесь, и Рид упомянул о каком-то неожиданном мужчине, который был вчера в твоей квартире.