— А я как раз собиралась уходить.
Он кивнул:
— Мне следовало позвонить.
Они оба знали, почему он этого не сделал. Эмили бы не согласилась встретиться с ним.
— Но мне необходимо идти. Придется нам отложить этот разговор до другого времени. — «Например, до следующего тысячелетия», — с досадой подумала она.
Эмили направилась к лифту. Когда он пошел за ней следом, она решила спуститься по лестнице. Она не собиралась подвергать испытанию свое трогательно слабое решение, преодолевая вместе с ним даже короткий путь до вестибюля в таком ограниченном пространстве.
— Это не может ждать, Эмили. Я скоро уезжаю…
— Ну да, правильно. Обратно в Кашакру, к вашей будущей невесте.
Это несправедливое обвинение отдалось гулким эхом на лестничной клетке.
— Да, — безжизненным голосом согласился Мадэни.
Эмили стиснула зубы. Значит, теперь он решил быть открытым и честным.
— Не вижу, какое это имеет отношение ко мне.
— Как я понимаю, вы не изменили своего решения по поводу принятия того здания в качестве подарка.
— Нет.
— Тогда у меня к вам одно деловое предложение.
Это остановило Эмили. Она повернулась и пристально взглянула на него:
— Я не понимаю…
— Каждое лето в моей стране проводится Праздник семи дней, отмечая смещение с трона одного жестокого правителя, который довел до голодной смерти многих жителей Кашакры. Это было очень давно, — добавил Мадэни, заметив ужас, промелькнувший в ее глазах. — В столице нашего государства этот праздник тщательно готовится, даже объявляется выходной, чтобы все жители смогли участвовать в праздновании. По традиции члены моей семьи отвечают за все приготовления в городе, в том числе за меню.
Эмили не смогла сдержать удивления:
— Меню?
— В этом году меню будет включать деликатесы со всего мира. — Едва она успела дать ход своей фантазии, как он добавил: — А в заключительный день будет объявлено о моей помолвке с Навор.
Весь ее интерес сразу пропал.
— Значит, это будет просто праздник в честь вашей помолвки, и вся страна приглашена, чтобы отметить это. — Она начала спускаться по лестнице.
— К сожалению, шеф-повар нашего дворца не знает, как готовить блюда другой кухни, — сказал он, опять идя следом за ней.
— Я понимаю вашу проблему. — Эмили ускорила шаг.
— Я бы хотел нанять вас, чтобы составить окончательное меню, а потом оказать помощь шеф-повару и работникам кухни…
Она подумала, что могла неправильно его понять, и поэтому остановилась во второй раз и в изумлении уставилась на него.
— Я слишком многого прошу? Я знаю… — развел он руками.
Многого? Прошлой ночью Мадэни сказал, что любит ее. Сегодня, похоже, все, что он любит, — это ее готовка. А она думала, что ее сердце не выдержит!
Эмили вздернула подбородок:
— Извините, шейх. Наверное, это прекрасная возможность, но я собираюсь отказаться. Я не обслуживаю чересчур большие праздники. Это слишком напоминает конвейер. Помните?
— Помню. Поверьте мне, Эмили. Ничто из того, что произошло за время нашего знакомства, никогда не исчезнет из моей памяти.
«Ну зачем он говорит такие слова? И почему я чувствую то же самое?»
— Если вы ответите согласием, вы будете щедро вознаграждены, — сказал Мадэни через минуту. Он вынул какие-то бумаги из своего кармана.
Эмили в сердцах стиснула зубы.
— Мне казалось, что я ясно дала понять, что не могу и не приму это.
— В качестве подарка. — Он кивнул. — Ну а если в качестве платы за ваше время и талант?
— Я ничего не понимаю в недвижимости на Манхэттене, но это здание должно стоить миллионы долларов.
— Да, мое изначальное предложение было чрезмерным. Я понимаю это, а потому решил взять в собственность это здание. В обмен на ваше обслуживание я позволю вам использовать площади первого этажа следующие три года безвозмездно.
— Нет.
— Два года, не меньше.
Эмили покачала головой, но Мадэни не отступал:
— Ну, по крайней мере, подумайте несколько дней, прежде чем дать мне ваш окончательный ответ.
— Ничего не изменится.
— Несколько дней, — повторил он. — Пожалуйста.
— Почему? — спросила она. — Почему вы устраиваете все это себе самому и мне?
Ей было противно, что ее слова прозвучали как-то нерешительно.
— Я хочу, чтобы исполнилась ваша мечта, Эмили.
Мадэни говорил то же самое и накануне вечером.
«Какая ирония судьбы, что тот, с кем меня связывали длительные отношения, нисколько не поддерживал мои действия, — грустно размышляла Эмили. — А человек, с которым у нас не могло быть никакого будущего, полностью понимает меня».
— Мечты меняются, — пробормотала Эмили. Увидев, что Мадэни нахмурился, она поспешно добавила: — Я могу превратить мечту о «Мерит» в реальность и без вашей помощи. Это лишь вопрос времени.
— Да, вы не нуждаетесь во мне.
Она услышала гордость в его голосе, хотя взгляд Мадэни стал печальным.
— Ваша независимость и решительность — два качества, которыми я восхищаюсь. К тому же вы — мудрая, деловая женщина. То, о чем я прошу вас подумать, — деловое соглашение.
Они достигли вестибюля, и он распахнул перед ней дверь. Когда она проходила мимо Мадэни, он легко провел костяшками пальцев по ее щеке и голосом полным отчаяния произнес:
— Вы никогда не узнаете, как сильно я хотел бы иметь возможность предложить вам неизмеримо большее.
— Значит, шейх говорит, что хотел бы предложить тебе больше. — Донна отпила глоток яблочного мартини и вздохнула. — Ты здорово выросла со времен Рида Бенедикта.
После первоначальной скованности и неловкости подруги извинились друг перед другом, обнялись, поплакали и потом снова вернулись к тем доверительным отношениям, которые когда-то отличали их дружбу. После двух порций мартини Эмили поведала о Мадэни. Она рассказала старой подруге все, включая горячую интерлюдию в ее кухне, признание Мадэни в любви в прошлый вечер и то, что случилось всего час назад на лестнице ее дома.
— Это просто более богатая и знатная его версия, — печально произнесла Эмили.
— Ты так думаешь?
— А ты нет?
Донна покачала головой:
— Прежде всего, этот шейх уговорил тебя помириться со мной. Это превратило его в святого в моих глазах. Рид, должно быть, был рад-радешенек, когда мы перестали разговаривать.