– Папа желает знать правду, – тихо ответила Ира.
Я взяла тяжелую пачку денег, повертела ее в руках.
– А если я не сумею найти убийцу?
Ирочка вздохнула:
– Ничего, только лучше бы вам изо всех сил постараться.
Затем, посчитав разговор оконченным, она встала, быстрым шагом пошла к выходу и вдруг спросила:
– Квартира у вас большая, комнат сколько?
– Шесть.
– Откуда же такие хоромы?
– Мой старший сын Сережа женился на Юле, – объяснила я, не слишком вдаваясь в подробности, – она жила в соседней квартире, вот после свадьбы мы и объединили жилплощадь. Сделали из двух квартир одну.
– Понятно, – протянула Ира. – Жильцов не берете?
– Нет, – засмеялась я, – а ты что, хочешь у нас комнатку снять?
– Да, – серьезно ответила Ирина. – Не могу на одной территории с Борькой, блевать тянет.
– Поезжай к отцу.
– Так он в Вихреве живет, полтора часа от Москвы, а я в мае школу заканчиваю, всего-то два месяца до выпускных экзаменов осталось. Вы не сомневайтесь, я хорошо заплачу, деньги есть. Папа к маминым магазинам толкового менеджера приставил, и весь доход идет ко мне.
– А квартира чья? – глупо спросила я. – Анина или Бориса Львовича?
– Мама покупала, – пояснила Ира, – только козел там прописан. Он вообще нищий был, когда пришел. Его прежняя жена вытолкала только с парой трусов. Ну ничего, мамуля скоро вернется и бортанет гада.
– Пусть папа тебе квартиру снимет или купит!
Ирочка глубоко вздохнула и по-детски призналась:
– Я одна никогда не жила, боюсь очень. Тут Борька два дня не ночевал, так я чуть с ума не сошла. Ночью страшно, прямо жуть. В коридоре шкафы скрипят, а я дергаюсь. А у вас места полно, да и вы тетка незлая. Всего-то и поживу, пока маму не освободят. Ведь ее скоро выпустят, правда?
Ее широко распахнутые детские глаза с надеждой уставились на меня. Господи, за толстым слоем косметики совершенно не видно ее настоящего возраста, а ведь девочка всего на три года старше Лизы. И потом, она очень любит Аню, никогда с ней не расставалась и, естественно, тоскует. Вот ведь бедолага. Сколько на нее всего свалилось, тут даже здоровый мужик мог с катушек съехать, а Ириша еще хорохорится.
– Можешь занимать комнату для гостей, только там нет телевизора.
– Свой привезу, – повеселела «жиличка», – и видак, и кассеты, и музыкальный центр. Сколько возьмете? Только с едой, я готовить не умею!
– Что же ты эти дни ела?
– В «Макдоналдс» ходила, надоело до жути.
– А Борис Львович где питается?
– Борька бабу нашел на хозяйство, она ему суп варит.
– Что же ты ее стряпню не ела, не вкусно, что ли?
– Да козел сказал, что у нас теперь коммунальное жилье, каждый за себя. Так сколько?
– Мы с гостей денег не берем, – ответила я.
Утром, выгнав увеличившееся количество детей в школу, я села у письменного стола и призадумалась, потом написала на бумажке вопросы. Кому это выгодно? За что убили Жанну? Кто пошел на преступление? И при чем тут Сеня?
В памяти начали всплывать события. Итак, день рождения Бориса Львовича. Утром Аня, отдав все указания по поводу праздничного стола, отбыла на работу. Борис Львович работал до четырех часов, потом мылся в ванной, а в семь к накрытому столу явилась первая гостья – Зюка. Аня прибежала за секунду до нее и выставила на сервировочный столик, где уже выстроилась шеренга графинов, бутылку «Айриш Крим». Она была пыльная, и я, взяв влажную тряпку, аккуратно вытерла ее. Так вот, пробка казалась нетронутой. Я отлично это помню, потому что хотела открыть ликер, неприлично ставить на стол запечатанную бутылку. Но силы свернуть золотистую пробку не хватило. Хотела сходить за ножом, но тут меня отвлекли, и я забыла про бутылку.
Потом началась суматоха, пришли остальные гости, пошли объятия, поцелуи, вручение подарков. За стол сели около восьми, а в девять Аня взяла злополучный «Айриш Крим» и легко, двумя пальцами, сняла пробку. Значит, кто-то успел открыть бутылку. Конечно, моя хозяйка – здоровая баба, силы у нее немерено, но даже ей скрутить легким движением плотно запаянный колпачок нелегко. Некто успел поколдовать с бутылкой, если отмести, конечно, предположение, что она сама нафаршировала ликер цианистым калием. Стоп. А где Анна взяла отраву? Довольно экзотический яд для нашей действительности. Интересно, он продается в аптеках?
Я почесала голову ручкой и посмотрела в окно. Ну надо же, в кабинете тоже есть балкон, и на нем стоит кенгуру.
– Пошла вон! – рявкнула я и стукнула кулаком в стекло.
Раздался звон, осколки дождем хлынули в пространство между дверьми. Проклиная собственную глупость, я принесла совок, веник и мокрую тряпку. Хорошо хоть разбилось только внутреннее стекло, наружное уцелело. Следующие полчаса я потратила на поиски стекольщика. Наконец в РЭУ пообещали прислать мастера, и я вновь уселась за стол.
Так где Анна раздобыла цианистый калий? В аптеке? Был только один способ это проверить. Схватив толстенный справочник, я быстро набрала номер.
– Фармакология, – прозвенел девичий голос.
– Скажите, сколько стоит цианистый калий?
Девушка помолчала секунду, потом весьма злобно сказала:
– Я вот сейчас запишу ваш номер и в милицию сообщу. Хулиганка.
– Так вы не торгуете цианистым калием?
В ухо понеслись гудки. Страшно нелюбезная особа, может, мне доктор прописал цианид! Ладно, попробуем счастья в другом месте.
На этот раз ответила пожилая женщина:
– Провизор Шестакова.
– Простите, у меня рецепт, можно узнать о наличии лекарства?
– Пожалуйста.
– Цианистый калий, десять таблеток, пять грамм.
Женщина отреагировала немедленно:
– Что?
– Цианистый калий, десять таблеток, пять грамм.
– Это невозможно, наверное, вы неправильно прочитали рецепт, лучше придите в аптеку.
– Но…