– Стоп! – скомандовал Егор. – Выясните отношения потом. Сейчас всем присутствующим необходимо проехать со мной. Где Перфилов и Курбатов?
– Никита уехал в Тверь, мы хотим там открыть отделение дороги, – после небольшой паузы ответил Юрий. – Вадим на корпоративе, у него сегодня три выступления.
– А Рори? – продолжил Бочкин.
– Не знаю, – пожал плечами врач. – Она автономная система. Живет, как кот, сама по себе.
– Аврора не имеет отношения к дороге. Она эгоистичная девушка, – вступила в разговор Вероника, – озабочена исключительно своими переживаниями на тему несуществующих проблем. Помогать людям ей скучно.
– Федор? – не утихал полицейский.
– Мальчик ни при чем! – испугалась Козина. – Не надо его впутывать!
– Хотите убедить нас, что гений ничего не слышал про дорогу? – хмыкнула я. – Не пытайтесь. Новая картина Феди рассказывает о том, чем занимается его приемная мать. Похоже, молодой человек преклоняется перед вами, изобразил вас в виде главного ангела. Правда, почему-то поместил около гильотины. Но у парня такая болезненно-извращенная фантазия, что не стоит ничему удивляться. Восхищает и его идея сделать инсталляцию с вещами тех, кто побывал в убежище. Вы переодевали беглянок, чтобы их не узнали по одежде, но тряпки не выбрасывали, стирали, складывали и спустя время отдавали другим женщинам. Дорога существует на благотворительные пожертвования, приходится экономить.
– Федор попал сюда после специнтерната, в который десятилетним угодил после убийства отчима, – подхватил Егор.
Елена Львовна вскочила:
– Приемный отец замучил мать Феди и его старшую сестру, ежедневно их бил! Мальчик защищался! Был вынужден схватить нож! Садист хотел задушить пасынка! Ни учителя в школе, ни соседи не замечали, что ребенок покрыт синяками, ходит голодный. Федюша не планировал лишить жизни изверга, просто ткнул в него лезвием и попал в шею.
Я подняла руку.
– Поэтому Федя и решил стать ангелом-мстителем. Ваш приемный сын убивает тех, кто мучает беззащитных. И я сообразила, что связывает Катю Сизову и Жанну Сергеевну Львову, поняла, каким образом Федор узнал об их страданиях. Тетя Екатерины, Галина Гренкина, увлекается живописью. В разговоре со мной она упомянула, что посещает кружок рисования в одной художественной галерее. А Ольга Бирюкова, мать больной девочки Сони, на лечение которой давала деньги Львова, пожаловалась: у нее, вынужденной ежедневно устраивать праздники для благодетельницы, не оставалось времени на себя. Но больше всего Ольга расстраивалась, что не могла слушать лекции по искусству в частной художественной галерее. Я внимательно читала материалы, которые собрали Вадим Панов и Николай Дергачев, но сначала не обратила внимания на слова Гренкиной и Бирюковой. А сейчас понимаю: нужно проверить, где они обе бывали на занятиях. Стопроцентно уверена, что у Елены Львовны Козиной.
– Но Федя отродясь не читал народу лекций, – рьяно принялась защищать парня Ася. – И в кружке он не преподает. Карманов необщительный человек со сложным характером.
– Я успела это понять, получив от гения удар в грудь, – язвительно напомнила я. – Могу показать шишку на затылке и синяк на спине. Вы просто отмазываете парня. Елена Львовна и присутствующие считают Карманова великим живописцем, а гениям позволительны любые поступки, не так ли? Уж простите, господа, но ваши «ладошки» ужасны. Занимаетесь с Гуангом, а толка нет. То ли китаец – отвратительный педагог, то ли вы необучаемы. Зато неоконченная миниатюра Феди завораживает мрачной красотой, и она один в один похожа на те, что отправлял своим жертвам «ангел-мститель».
– А можно на них посмотреть? – попросила Козина.
– Оригиналов у меня с собой нет, есть лишь фото в компьютере, – тут же откликнулся Егор, доставая из сумки ноутбук.
– Это работа не Федора, – пробормотала Ася, глядя на экран. – Подделка под его манеру. Неплохая, старательная. Федя не использует накин.
– Накин? – повторила я.
Вероника показала пальцем на рамку картинки.
– Неофиту трудно это понять, но мы видим. И эксперт, которому вы продемонстрируете «ладошку» Феди, сразу поймет: он тут ни при чем. Верхние завитки сделаны кистью под названием «накин». А Федор скорей умрет, чем прикоснется к ней.
– Он говорит, что всем набором кистей пользуется только криворукий человек, – пояснила Ася. – Настоящий мастер способен сотворить шедевр одной.
– И ваш гений уже достиг такого мастерства? – полюбопытствовал Бочкин.
– Пока нет, но быстро идет к цели, – вступила в беседу Елена Львовна. – Федя сейчас работает с помощью лансэ, коха, трена и фуго, у остальных же в ходу полный ассортимент кисточек.
– Знаю, кто сделал «ладошку» из их компьютера… – прошептала Ася. – Ой! Знаю.
– Немедленно назовите имя, – велел Егор.
Присутствующие не вымолвили ни слова, стало слышно, как на запястье Юрия тикают механические часы. Наконец Мухина резко, словно человек, собравшийся нырнуть в ледяную воду, выдохнула:
– Аврора.
Меня охватило глубочайшее возмущение.
– Неужели вам не стыдно? Рори не умеет так рисовать. Девушка, чтобы завоевать любовь обожаемой мамы, отправилась учиться на живописца, но ничего путного из нее не вышло, Козина никогда не вывешивает полотна бесталанной дочери в своей галерее, зато восхищается приемным сыном. Вот тому разрешено даже без согласования с Еленой Львовной размещать собственные работы в залах. Ася, вы в курсе, как много Федя значит для Козиной, понимаете глубину разочарования матери, чье родное дитя не имеет крупицы таланта, и сейчас готовы утопить Аврору, чтобы спасти гения. Вы монстр! Да и остальные тоже хороши – молчите!
Галерейщица стиснула кулаки.
– Нет! Мы помогаем людям, защищаем их. Какая судьба ждала Екатерину и Андрюшу Сизовых? А теперь они навсегда свободны и счастливы. Навсегда! Если закроется дорога, кто протянет руку несчастным? Аврора же…
Елена схватила диванную подушку, прижала ее к своему животу и замолчала. Юрий пересел к Козиной, обнял ее за плечи и повернулся ко мне.
– Степа, постарайся понять. Алена ради Рори терпела издевательства мужа, понимала, что ей с ребенком бежать некуда, они умрут с голоду. Мать Лены, человек очень строгих, ею самой придуманных правил, вроде бы помогала дочке, но, с другой стороны, третировала ее.
– Старуха замучила Рори диетой, ледяными обливаниями, сном на досках, – встряла Мухина.
– Погоди, – остановил ее доктор. – Мать Елены повторяла дочери: «Нельзя уходить от мужа, вы венчались в церкви. Ты обязана терпеть. Иначе что люди скажут? Надо жить правильно. Если убежишь, на меня не рассчитывай, помогать не стану, поселиться в моем доме не разрешу, забирай тогда Рори и отправляйся куда хочешь! Не желаю стыда перед соседями».
– Вот гадина, – вырвалось у меня. – Бабка-гоблин.