Ричер отвернулся от окна и обнаружил, что в библиотеку вошла Джанет Солтер.
— Мы можем поговорить? — спросила она.
— Конечно, — ответил Джек.
— Естественно, мне известна причина, по которой вы здесь. Я знаю, зачем вы осматривали дом. Вы вызвались меня защищать в том случае, если прозвучит сирена, и вы знакомились с местностью. И я вам очень благодарна за доброту. Даже несмотря на то, что ваши психологические императивы не позволят вам остаться здесь надолго. Суд может начаться только через месяц. Сколько потребуется новых рубашек?
— Восемь, — ответил Ричер.
Джанет Солтер промолчала.
— Если вы откажетесь, это будет совершенно естественно. Никто не станет вас винить. А тех парней рано или поздно поймают на чем-то другом.
— Нет, это будет постыдным поступком, — сказала она. — И я буду давать показания.
— Тогда не говорите мне про психологические императивы, — сказал Ричер.
Она улыбнулась.
— Вы вооружены? — спросила Джанет Солтер.
— Нет.
— Почему?
— Носят ли с собой гаечные ключи вышедшие на покой водопроводчики?
Она показала на нижнюю полку:
— Вот книга, которая может вас заинтересовать. Исторический труд. Толстый том в кожаном переплете.
Огромная старая книга почти в полтора фута в высоту и около четырех дюймов в толщину. У нее был кожаный корешок с затейливой золотой надписью: «Подробная иллюстрированная история пистолетов мистера Вессона». Звучало по-викториански, но получалось несоответствие. «Смит-энд-Вессон» производили множество револьверов в конце девятнадцатого века и в начале двадцатого, но едва ли их хватило бы на книгу в четыре дюйма толщиной.
— Взгляните на нее, — предложила Джанет Солтер.
Ричер снял книгу с полки. Она оказалась тяжелой.
— Думаю, вам следует почитать ее перед сном.
Тяжесть имела простое объяснение — это была не книга. Ричер открыл кожаный переплет, ожидая увидеть потускневшие страницы с гравюрами или рисунками, возможно даже с прокладками из папиросной бумаги, чтобы их сохранить. Однако внутри оказалась коробка с двумя обитыми коричневым бархатом отделениями, где лежала пара револьверов «Смит-энд-Вессон», расположенных, как кавычки, в конце и начале предложения. Это были модели, которыми пользовались военные и полицейские. С четырехдюймовыми стволами. Им могло быть сто лет — или пятьдесят. Простые стальные устройства, с рукоятями из рифленого орехового дерева, приспособленные для стрельбы пулями калибра 0.38, со шнурками, пропущенными через специальное ушко на рукояти.
— Они принадлежали моему деду, — сказала Джанет Солтер.
— Он служил в армии? — спросил Ричер.
— Он был почетным комиссаром, когда в Болтоне появился первый полицейский участок. Ему подарили эти пистолеты. Как вы думаете, они еще в рабочем состоянии?
Ричер кивнул. Обычно револьверам ничего не делается. Чтобы вывести их строя, нужно по ним несколько раз сильно ударить — или они должны полностью проржаветь.
— Из них когда-нибудь стреляли? — спросил Ричер.
— Думаю, нет.
— У вас есть смазка?
— Для швейной машинки.
— Подойдет.
— Вам нужно что-то еще?
— Как насчет патронов?
— У меня есть некоторое количество.
— Вы их давно покупали?
— Около недели назад.
— Вы неплохо подготовились.
— Мне показалось, что время пришло.
— Сколько у вас патронов?
— В коробке сто штук.
— Отлично.
— Поставьте книгу на место, — сказала она. — Полицейским это знать ни к чему. Мой опыт подсказывает, что профессионалы не любят, когда любители строят собственные планы.
После обеда зазвонил телефон. Это был Петерсон, который находился в полицейском участке. Он сказал Джанет Солтер, что Ричера искала женщина, которая отказалась говорить с ним. Из 110-го подразделения ВП. Она просила Ричера ей перезвонить.
Телефон Джанет Солтер находился в коридоре. Он оказался новее, чем дом, но установили его довольно давно. У него был циферблат с кнопками и шнур, да и размером он больше походил на портативную пишущую машинку. Телефон расположился на маленьком столике, рядом стоял стул. Такими телефоны были в те времена, когда в доме имелся всего один аппарат, а пользовались им с особой торжественностью.
Ричер набрал номер по памяти, подождал соединения, потом нажал еще три клавиши — 110.
— Да?
— Пожалуйста, Аманду.
Послышался щелчок — Ричер не услышал гудка. Она уже держала трубку в руке.
— Либо безумен ты, либо мир окончательно спятил, — сказала она.
— Или мы оба не в своем уме, — ответил Ричер.
— Так или иначе, но я готова от тебя отступиться.
— Почему?
— Потому что места, вопросами о котором ты меня донимаешь, не существует.
Было без пяти семь вечера.
Осталось тридцать три часа.
Ричер сел на стул.
— Это место существует. Совершенно точно, — продолжал он. — Я верю камню и отчету свидетеля, а не армейским документам.
— Но ты сам не видел камень, — заметил голос.
— Пока нет. Но зачем кому-то выдумывать такую историю?
— В таком случае это место имеет невероятно высокий уровень секретности. Его построили, но не занесли ни в какие списки.
— А потом позволили построить там лагерь для рабочих? Как такое может быть?
— Все изменилось — вот тебе и ответ. Пятьдесят лет база была полностью засекречена. Классический сценарий холодной войны. А в начале девяностых ограничения сняли.
— Меня не волнует. Я хочу знать, что это такое.
— Я могу сесть на самолет. Но ты ближе.
— Как твое дело?
— Я все еще жду. Что меня не слишком вдохновляет. К утру все, наверное, развалится.
— Ты будешь работать всю ночь?
— Ну, ты знаешь, как это бывает.
— Тогда воспользуйся временем простоя. Проверь, возможно, лагерь конфисковал Конгресс. Естественно, цель будет обезличена, но деньги зафиксируют обязательно. Так бывает всегда. Мы можем начать именно оттуда.
— Ты знаешь, каким большим был оборонный бюджет пятьдесят лет назад? И сколько в нем позиций?
— У тебя впереди целая ночь. Ищи все, что как-то связано с Южной Дакотой, Белым домом или сенатом. Не думаю, что здесь могут быть какие-то стратегические вопросы; возможно, речь идет о «казенной кормушке» [14] .