— Ладно, — сказала я себе. — Все будет нормально. Разберемся.
Даже отражение мне не поверило.
Оставалось одно. Задействовав три последних работающих клетки мозга, я вспомнила, куда положила мобильный.
— Энджи? — раздалось в трубке. — Дженни, — прошептала я, — ты мне нужна.
По-моему, Дженни Лопес — самая везучая девушка на свете. Она, конечно, возразит, что каждый сам кузнец собственного счастья, но когда вы мудро кивнете и согласитесь, расскажет о знакомстве со шведским манекенщиком, которого сначала оскорбила предположением, будто он гей (честно говоря, я и сама так думала). У нее прекрасная работа — организация мероприятий в пиар-компании, которой владеет одна из ее лучших подруг. Я очень горжусь Дженни, иногда даже завидую, и это чувство, сами понимаете, отнюдь не исчезает, когда двери лифта открываются в офис компании Эрин Уайт, где посетителя встречает огромная черно-белая фотография полуголого Сигга, бойфренда Дженни, рекламирующего крайне узкие трусы. Едва прикрывающие срам, говоря по-английски. На снимке можно различить некоторые подробности, которые вовсе не обязательно знать о парне твоей подруги: по-моему, содержимое «келвин-кляйнов» как раз из этой категории, но Дженни щедра по натуре и готова делиться чем угодно.
Я четыре раза подмигнула секретарше, приподнявшей бровь и соизволившей меня в конце концов узнать, и пошла в кабинет Дженни, избегая встречаться взглядом с девушками на этаже. Я никогда не подтрунивала над политикой Эрин в отношении найма персонала, но могу дать голову на отсечение — ни одна из этих девиц в жизни не переступала порог «Макдоналдса». Как на подбор все яркие и энергичные. Почему компания занимается связями с общественностью, хотя ее персонал никак с общественностью не связан? Загадка.
К счастью, я быстро дошла до кабинета Дженни и скрылась от осуждающих, сильно накрашенных глаз офисных миньонов. До углового кабинета, подчеркиваю — огромного, полного воздуха, с окнами от пола до потолка углового офиса Дженни. Даже эта чокнутая, поселившаяся в Лос-Анджелесе у элитной шлюхи, почти алкоголичка, добилась успеха. Забудьте ураганы, землетрясения и пришествие Джастина Бибера: если офисная Дженни не признак надвигающегося апокалипсиса, то я не знаю, что вас убедит.
— Эй! — Легонько постучав, я с опаской сунула голову в дверь. — Это я.
Дженни вскочила из-за стола, ослепительная в своих сексуальных секретарских шпильках высотой с небоскреб, в юбке-карандаш и блузке с галстучком. Густейшие волосы убраны назад с помощью сотни невидимок. В сравнении с ней Джоан из «Безумцев» показалась бы офисной мымрой.
— Привет! — Она мелкими шажками обошла стол, крепко обняла меня, после чего приподняла руку, призывая к молчанию, и нажала кнопку на своем стартрековском телефоне: — Мелисса, принесите, пожалуйста, две диетические колы.
Она замерла, прикусив нижнюю губку, округлив огромные глаза, как лемур, и тыча пальцем в телефон с энтузиазмом мима. Я уже говорила, что очень горжусь Дженни.
— Да, мисс Лопес, — прозвучал приветливый голос в интеркоме. — Что-нибудь еще?
— Нет, ничего, Мелисса, — ответила Дженни. — И не называйте меня мисс Лопес, я чувствую себя вашим репетитором.
— Предпочла бы слышать «миссис Лопес»? — спросила я, когда Дженни убрала палец с кнопки.
— Если эта дрянь обратится ко мне Дженни, тут же уволю, — подтвердила подруга, усаживаясь обратно в кресло. Крошечная блондинка энергично вошла в кабинет, поставила на стол две ледяные банки колы и молча удалилась. — Боже, как мне нравится иметь секретаршу! Ну, рассказывай.
— Меня выдворяют. — Я подняла свою банку посмотреть, открыта ли она, — вряд ли Мелисса хочет, чтобы мисс Лопес сломала ноготь. Секретарша оказалась гением. — У меня нет работы, стало быть, нет и визы, а это значит, что меня выпрут из страны.
— Как нет работы? Ты мой психотерапевт и персональный шоппер, — заявила Дженни. — Хотя, пожалуй, наоборот. Напомни, что ты для меня делаешь?
— В целом со мной ты получаешь больше удовольствия от жизни, — сказала я. — Да, я тебе набойки поставила. — Я передала ей коробку с «лабутенами», подбитыми и отполированными прекрасным человеком на углу Северной Одиннадцатой улицы и Берри.
— Мерси. — Дженни сунула туфли под стол. — Что сказал Алекс?
— Он спит. — Я помотала головой, пытаясь вытряхнуть черно-белые строки письма, отпечатавшиеся на внутренней стороне моих век. — Не хотела его будить.
— Ну, ради этого-то он проснулся бы, — сказала Дженни, протянув руку. — Стало быть, вчера ты потрясла его маленький мир, а? Давай письмо.
— Я сверкнула задницей перед его друзьями, упала, разбила колено и затем потрясла его мир, — перечислила я события в правильном порядке, вытягивая двумя пальцами оскорбительную бумагу из сумки «Марк Джейкобс». Мне не хотелось даже притрагиваться к письму. — Наслаждайся чтением.
— Какая разница, если мир все равно потрясла, — рассеянно заметила Дженни, бегло просматривая текст. — Черт, Энджи…
Скверно, если Дженни реагирует на ситуацию без оптимизма — она же королева позитивного мышления. В глубине души я надеялась, что подруга засмеется, скомкает письмо и запустит комок в корзину. Вместо этого она надела очки для чтения.
— Плохи дела. Мэри тебя предупреждала, что такое может произойти?
— Ни разу.
Мэри Стейн была моим редактором и союзником в «Спенсер медиа», но с тех пор как наши пути разошлись, я не получила от нее ни одного звонка. Неудивительно, Мэри жила бизнесом, и раз нас перестали связывать деловые отношения, она и не звонила, но мне все равно как-то не верилось, что она не могла предупредить о таком. Это же не шлепок по заднице, это уведомление о депортации.
— А что, твои поиски работы до сих пор не принесли результата? — В голосе Дженни появилась озабоченность. — Ты в другие редакции писала?
— Писала всем, с кем когда-либо встречалась, — ответила я. Когда Алекс уехал, я целыми днями писала редакторам, которых знала в Нью-Йорке, людям из газет, с веб-сайтов, блогерам, разве что в школьные бюллетени не обращалась. Похоже, еще предстоит. Я даже попыталась вести собственный блог, поплевав через плечо, чтобы это позволило мне иметь достаточно денег для жизни, но до сегодняшнего дня вырученных средств не хватило бы даже на то, чтобы содержать морскую свинку. Раскрутка, знаете ли, недешево стоит. — Все молчат. Даже писем с отказами не было. Знаешь, это даже странно: пусть я не самый известный в мире журналист, но после истории с Джеймсом Джейкобсом мне казалось, я что-нибудь обязательно найду.
С актером Джеймсом Джейкобсом я случайно закрутила роман, когда приехала брать у него интервью. Но как любит говорить мой папа, лучше два пальца в рот, чем оставлять тухлятину в желудке.
— Ладно, запишу тебя на встречу с нашим юристом, — сказала Дженни, бешено печатая что-то на клавиатуре. Я двигала колу взад-вперед по столу, оставляя на столешнице мокрый след. — Он имел дело с рабочими визами — у нас есть австралийка в штате. Тебе надо к нему сходить. Сегодня днем сможешь?