— Брр, — проговорил Айсул, едва ворочая языком. На его панцире появились две вмятины — по одной на ребрах обоих дисков. На внутренней ступице виднелся большой синяк с разрывами. Для насельника такие повреждения считались серьезными — по человеческим меркам, одна, а то и две сломанные конечности плюс, возможно, компрессионная черепно-мозговая травма. Фассин даже не видел, как воэн ударил Айсула. Он хотел было прокрутить повтор, но системы его маленького газолета, видимо, были блокированы и не обеспечивали записи происходящего. «Вот бля, — подумал он. — Мы все тут умрем, но единственный, кого они смогут пытать по всем правилам, это я». Он представил, как его вытаскивают, извлекают из газолета — словно улитку из раковины.
Айсул снова выпрямился — очень медленно и слегка дрожа. Он бормотал что-то неразборчивое.
Кверсер-и-Джанат повернулись очень медленно, посмотрели на Айсула, потом снова на командира.
— С вашего разрешения?..
— Что? — спросил воэн.
— Хотелось бы помочь приятелю.
— Валяй.
Уракапитан сбросил на пол прозрачное одеяние, потом пододвинулся к Айсулу и усадил раненого насельника на его сиденье. Айсул продолжал нести какую-то чушь ниже уровня разборчивости.
Истиннодвойня издала звук, похожий на вздох, и вернулась на свое место, кинув еще раз взгляд на Айсула. Тот все дрожал и бормотал что-то себе под нос.
— Мы здесь не в игрушки играем, мы здесь — чтобы узнать правду, — сказал командир корабля. — Полная правда может спасти вам жизнь, все остальное неминуемо приведет к вашей гибели. «Протрептик» входит в отряд специального назначения ордена люстралиев, и обычно в его задачи входит выслеживание и уничтожение подвергнутых анафеме, то есть той мерзости, которую традиционно называют ИР. На время данной экспедиции, как и любой другой, нам даны неограниченные полномочия. Вы находитесь целиком и полностью в нашей власти и будете сотрудничать с нами безусловно и безоговорочно, иначе пострадаете. После всего сказанного я полагаю, что вы в полной мере оценили ситуацию, которую я вам очертил.
— Так-так, — сказал Кверсер-и-Джанат.
В голосе истиннодвойни слышалось легкое раздражение, словно он вообще не слушал командира корабля, только что получив досадные известия по внутренней радиосвязи.
Инструмент, недавно нацеленный на трех пленников и теперь висевший за спиной охранника, засверкал цветами от красного до желтого и стал испускать крохотные искорки. Солдат сделал почти такое же быстрое движение, как и его командир, — повернулся, изогнулся, стащил прибор со спины и бросил его на пол. Прибор подпрыгнул и, ударившись о неровную переборку, задымился.
Командир некоторое время смотрел на прибор, потом спокойно повернулся к пленникам.
— Ловко, — сказал он слегка удивленным голосом. — Кто же это устроил такой фокус?
Он посмотрел на Фассина. Два охранника навели на них свое оружие: один прямо на Фассина, другой — между Айсулом и истиннодвойней.
— Прощения просим, командир, — сказал Кверсер-и-Джанат. — Но, черт побери, это такая мелочь.
— Посмотрите-ка лучше на это.
Тусклое сероватое мерцание, исходившее от всех поверхностей, внезапно обрело невероятную яркость, отчего все они — два насельника, три воэна и сам Фассин — словно воспарили среди ослепительного блеска, не уступающего по интенсивности вспышке новой звезды. Казалось, они внезапно попали на поверхность солнца. Фассин услышал собственный вскрик и почувствовал, как сработала защитная автоматика сенсорного блока газолета.
И вдруг снова страшная тяжесть.
Фассин мог поклясться, что видел свет. Свет исходил из корпуса газолета, бил в его закрытые человеческие глаза. Фассин услышал три громких удара, сотрясших воздух и отдавшихся эхом по всему помещению. Где-то в середине происходящего он включил свою визуальную сенсорику и увидел, что все они висят в воздухе (черные кляксы в ярком сиянии), а тонкие яркие алые линии еще большей яркости соединяют воэнов с Кверсером-и-Джанатом. Он сглупил и еще несколько мгновений смотрел, ожидая, что уракапитан вот-вот взорвется или будет отброшен назад, но массивный округлый силуэт остался на месте, а отброшены к переборке были воэны.
Внезапная тишина, внезапная темнота. Снова ослепление. Фассин позволил газолету включить сенсорику на величину, эквивалентную одному открытому человеческому глазу при нормальной экспозиции. Несмотря на повреждения, он мог видеть. Зал был пронизан инфракрасными лучами в небывалом количестве. Фассин попытался определить источник излучения. Источниками были воэны. Они сверкали. Один из охранников распростерся, открыв уязвимые части тела, у переборки рядом с дверью. Другой лежал лицом вниз; передние конечности его, оторванные, валялись между дверью и тем местом, где прежде находился командир.
Сам командир судорожно двигался к высокой фигуре Кверсера-и-Джаната. Голова его была наполовину оторвана, боковина черепной коробки висела, покачиваясь на ходу, и удерживалась только соединительной тканью. Он поднял руки, сделал еще несколько неуверенных шагов в направлении уракапитана, после чего свалился на пол и полностью потерял контроль над собой, растекся, как растаявший кусок льда.
— Этим ты никого не проведешь, — сказал голос, который мог бы принадлежать Кверсеру-и-Джанату; путы спали с Фассина и все еще дрожащего Айсула. — Эй, как дела? — спросил уракапитан.
Мнимая гравитация взбесилась, мгновенно меняя свой вектор в направлении то носа, то кормы. От этого командира корабля раз десять подбросило к потолку, а потом швырнуло на пол, после чего он сомнамбулически начал действовать. Наполовину безголовый серый вихрь ринулся к Кверсеру-и-Джанату со скоростью, почти неуловимой для глаза.
Миг спустя всякое движение прекратилось.
Немая сцена: командир воэнов, схваченный за шею, слабо сопротивляется в вытянутых шпиндель-руках Кверсера-и-Джаната.
— Как же мы такое допустили? — в откровенном приступе ярости сказала истиннодвойня, сжимая шею командира.
Потом два тонких голубых луча вырвались откуда-то из-под внешней бахромы диска уракапитана, прорезали газовую атмосферу, стали кромсать судорожно дергающееся, сопротивляющееся тело командира, так что вскоре держать больше было нечего. Истиннодвойня выпустила останки, и те рухнули на пол. С неприятно мокрым шлепком, как отметил Фассин.
— Говорит автономная система безопасности корабля! — раздался громкий голос из газа. — Нарушение цельности! Нарушение цельности! Саморазрушение через…
— Ай-ай, — сказал Кверсер-и-Джанат усталым голосом. — Да неужели?
Голос из ниоткуда зазвучал снова:
— Говорит автономная система…
Тишина.
— И… забудем об этом.
— Развлекуха продолжается? — пробормотал Айсул.
— Тот же вопрос, — сказал Фассин.
— Ага, здорово, — сказал Кверсер-и-Джанат. — Все еще с нами.