– Значит, у него будут прекрасные воспоминания о поездке в наш город.

– Возможно. Хотя я хотел увидеться с ним завтра, но он будет занят, ему вручают почетный диплом вашего университета искусств.

Дронго нахмурился. Судя по всему, никто пока не сказал Мовсани о том, что завтрашнего вручения не будет. Возможно, организаторы все рассчитали правильно. Зачем беспокоить человека раньше времени. Он может обидеться, устроить скандал и улететь завтрашним утренним рейсом в Лондон. А если сообщить ему об этом завтра днем, после сытного обеда на природе, то, возможно, он отнесется к этому известию более спокойно. Отказаться от даров азербайджанской кухни почти невозможно. Мало того что они очень сытные, но они еще и очень вкусные.

– Завтра его повезут на обед куда-то за город, – осторожно сообщил Дронго. – Возможно, во второй половине дня он будет свободен.

– Но не сможет ни разговаривать, ни даже соображать. Это я уже знаю, – улыбнулся Александр Эммануилович. – Нет ничего страшнее вашей кухни. Бывает так вкусно и так много, что потом нужно голодать месяца два. Ваши маленькие пельмени в бульоне...

– Дюшпара...

– Правильно. Или ваши мясные лепешки, которые иногда бывают с зеленью или отварной тыквой...

– Кутабы...

– Да, да. Их больше всего на свете любит Владилен Арсеньев. Жаль, что он в этот раз не приехал. А еще ваши разнообразные шашлыки. Или ваше блюдо, когда на куски отваренного теста выкладывают жареное мясо и заливают кефиром с чесноком. После него точно можно умереть.

– Азербайджанский хинкал, точнее бакинский.

– Вот-вот. Бедняга Мовсани.

– Я думаю, он выдержит. Не забывайте, что он фарс, а их кухня к нашей очень близка. К тому же он родился в южноазербайджанском городе Ардебиле.

– Надеюсь, что выдержит. Вообще южная кухня – это всегда разнообразие вкусов и запоминающихся блюд. Грузинская, армянская и азербайджанская кухни. Недавно мы были в армянском ресторане и ели там такую долму...

Дронго улыбнулся.

– Чему вы улыбаетесь? – осведомился Нахимсон.

– Вы знаете, что долма – это азербайджанское блюдо от слова «долдурма», то есть вы заворачиваете мясо в виноградные листья? Затем она перешла в армянскую кухню.

– Неужели вы националист? – всплеснул руками Александр Эммануилович. – Вот уж никогда бы не подумал.

– Я просто излагаю вам факты.

– В любом случае все это очень вкусно. А еще ваш знаменитый хаш, отваренный из вычищенных ножек коровы. Или ваше специфическое блюдо из печени, почек и яичек баранов. Некоторые москвичи признаются мне, что просто обожают это ваше блюдо.

– Вам нужно написать книгу о своих кулинарных пристрастиях, – посоветовал Дронго. Он увидел, как уходит Питер Зегер, и решил догнать его.

– Извините, – пробормотал он, обращаясь к Нахимсону, и почти бегом двинулся в сторону выхода.

Глава 14

Он догнал немецкого журналиста, когда тот уже проходил к автобусу, ожидавшему гостей, чтобы отвезти их в отель, находившийся на побережье.

– Господин Зегер, – тронул за локость немца Дронго.

Тот обернулся.

– Я вас знаю? Хотя ваше лицо кажется мне знакомым.

– Вы видели меня в номере у Мовсани. Я эксперт по вопросам безопасности.

– Извините. Но у нас нет с вами общих тем для разговора. – Зегер повернулся, чтобы уйти. Похоже, предстоящая беседа его не вдохновляла.

– А я считаю, что есть, – упрямо заметил Дронго, – не нужно так торопиться. Если хотите, я вас отвезу.

– Не хочу, – довольно грубо ответил Зегер, – и вообще я не понимаю, почему должен с вами беседовать. К службе безопасности я не имею никакого отношения и надеюсь, что и впредь не буду общаться с типами, подобными вам. До свидания.

Он пошел к автобусу.

«Немного по-хамски, но убедительно, – подумал Дронго. – Кажется, этот журналист проявляет совсем не свойственную журналистам закрытость. Или у него такой стиль? Интересно будет поговорить с ним при других обстоятельствах и в других условиях».

Разочарованный Дронго повернулся к своей машине. Он увидел Зему, выходившую из здания.

– Вы видели, как все здорово прошло? – счастливо спросила она. – И все благодаря Рустаму Ибрагимовичу. Он собрал такой звездный состав. И конечно, замечательно, что вы лично защитили нашего гостя от этого маньяка.

– Какого маньяка? Я его лично не защищал.

– Все говорят, что его защитили люди, находившиеся в его охране. И мы, конечно, понимаем, что это вы. Но из скромности вы требуете, чтобы никто не упоминал вашего имени. А насчет маньяка тоже все правильно. По телевизору уже сообщили, что это был психически больной человек, который напал на нашего гостя.

– Вот так создаются дутые легенды, – вздохнул Дронго. – Его защитил собственный телохранитель, англичанин, а совсем не я.

– Но говорят, что вы спасли нашего Салима. Он уже успел дать интервью в больнице.

– Молодец. Далеко пойдет, если так быстро разобрался в обстановке. И, видимо, рука у него не очень болит. Я рад за него. Но я ничего не сделал. Он глупо подставился под выстрел, а после второго выстрела можно было даже не прятаться. В руках у нападавшего был обрез, сделанный из винтовки, и чтобы его перезарядить, ему понадобилась бы целая вечность. За это время мы могли убежать на край города.

– Вы всегда такой скромный, – радостно восхитилась Зема.

– Нет. Я всегда справедливый. Зачем приписывать то, чего не было. Мне вполне хватает в жизни и собственных приключений, чтобы придумывать еще и другие. На завтра у вас программа с Мовсани изменилась?

– Да. А откуда вы знаете? – удивилась она. – Мы пока никому не сообщали об этом.

– У меня свои источники информации, – улыбнулся Дронго.

– Завтра у нас не получается встреча в университете искусств, – печально сказала Зема. – Ректор заболел, один из его проректоров улетает в Нахичевань, другой отправился в срочную командировку в Москву, и к тому же в здании университета...

– Идет ремонт, который начался сегодня утром, – закончил за нее Дронго.

– Верно, – не поняла она подвоха, – поэтому вручение диплома отложили. Мы надеемся, что Мовсани приедет к нам на будущий год и мы вручим ему диплом почетного доктора нашего университета искусств.

– Не сомневаюсь, – ответил Дронго, – что вы хотите ему вручить этот диплом. Только вряд ли ему снова дадут визу. После сегодняшних событий никто во второй раз не захочет рисковать. Вы об этом подумали?

– Вы так думаете? – изумилась Зема.