— Ох, Марта! — Он протянул к ней руку, но остановился, так и не дотронувшись до нее. — О господи!
Марта смотрела на свой бокал, который держала в руке, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Поднеся бокал к губам, она сделала еще несколько глотков, пытаясь успокоиться. Ну почему он стоит здесь и не уходит!
— Марта… я бы хотел чем-то помочь, поддержать тебя как-то.
— Ты ничем не можешь помочь, Джо, мы практически больше не живем вместе.
— Киска, я правда все думал… Если ты только ясно скажешь, что от меня требуется…
— Слишком поздно, Джо, — сказала она. — Я очень долго говорила тебе, чего хочу, но теперь уже поздно, извини. Ты уже никак не сможешь наверстать последние три по крайней мере года, когда ты не слышал ни единого моего слова. Иди и досматривай свои драгоценные сны. Я сама скоро лягу и не хочу больше ничего обсуждать.
— Ты плачешь из-за Бет?
Она горько рассмеялась.
— Да, Джо, — проговорила она терпеливо. Что он за идиот, раз спрашивает об этом? Вот насколько они уже стали чужими! — Бет одна из самых моих ближайших подруг, и с ней это произошло второй раз за пять лет. Поэтому я плачу. Не могу думать, что ее жизнь под угрозой. Она такая замечательная, талантливая, такая молодая…
— Да… — Он почесал затылок. — Да, все это ужасно. Прости, Марта. Правда, прости меня. — Он перевел дыхание. — Слушай, Марта, скажи, что мне сделать?
— Ты тут ничего не можешь поделать, — сказала она. — И я не могу.
— Что мне сделать такое, чтобы тебе стало легче? Назови хоть что-нибудь.
— Не обращай внимания, Джо! Я давно перестала на тебя рассчитывать.
— Теперь я вижу, что был дураком. Я раньше не принимал твои слова всерьез, но сейчас готов выслушать все. Ну, скажи мне что-нибудь. Пожалуйста!
— Я хочу, чтобы ты помогал мне по хозяйству, — устало выговорила она, чувствуя одно только безразличие.
— Марта, но я же всегда помогал! — сказал он. — Всякий раз, как ты бывала недовольна, я старался еще пуще. Я практически все свободное время трачу на двор, на машины, на яхту, на фургон, на…
Эти слова моментально встряхнули ее.
— Джо, что у тебя с мозгами? — почти закричала она. — Я хочу, чтобы ты сам убирал за собой! Свои тарелки, чашки, все то свинство, которое ты разводишь в доме в свой выходной. Хочу, чтобы ты вешал полотенце на место, а не бросал его на пол в ванной. Прятал свое грязное белье в корзину, а не оставлял его на видном месте на полу для меня подбирать и стирать. Хочу, чтобы ты помогал мыть посуду, вытирал свои плевки с зеркала в ванной, чистил душ от своих волос. Очнись, Джо! Что с тобой случилось?
На его лицо в этот момент стоило посмотреть. Он явно был потрясен. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы выговорить ответ:
— Так ты хочешь, чтобы я помогал по дому?
— О, ради бога, — пробормотала она, отворачиваясь и снова приникая к бокалу.
— Внутри дома?.. — повторил он.
Марта смерила его спокойным взглядом:
— Невозможно быть настолько идиотом…
Он сделал глотательное движение, помотал головой:
— Видимо, можно. Киска, всякий раз, как ты заводилась, я с новой силой вылизывал и двор, и гараж. Я считал, что у нас разделение труда, как у многих супругов, у моих родителей так было — у каждого своя территория, и он о ней заботится! Да я за последние два года высадил в саду десять новых саженцев, и все надеялся, что ты заметишь и оценишь мои труды. Я оплачиваю счета, вкладываю деньги, чтобы обеспечить нам будущее, ремонтирую дом. Замостил патио, сделал кирпичную печку для барбекю, сам залил цементом дорожку к улице… Я как буйвол пашу каждый день, каждый день!
Глядя на его искренне недоумевающее лицо, она покачала головой:
— Джо, как бы тебе понравилось, если бы я взяла свои тарелки после ужина, мокрые полотенца, свое грязное белье и разбросала по яхте, предоставив тебе убирать? Или чистила зубы на переднем сиденье твоей машины и брызгала слюной на ветровое стекло?
— С какой же стати ты…
— Я оставляю дом безупречным, а когда возвращаюсь, впечатление такое, словно какой-то немытый бродяга ворвался и все перевернул. И тут же прилег отдохнуть на диван. Ты каждый день превращаешь дом в свинарник. Гараж свой и двор вылизываешь, и я, кстати, никогда не нарушаю их идеальное состояние. А ты, кроме того что заставляешь меня нюхать твои запахи за обеденным столом и в постели, после того как целый день провозился в навозной куче, что ты делаешь, чтобы мне помочь? Что, в самом деле, тебе тут непонятно? Ты и правда настолько тупой?
После минутного молчания он произнес:
— Вот так так! И все же я не совсем понял…
— Видишь? Я же говорю — это безнадежно!
— Зачем же ты вышла за меня, если я такое барахло? — спросил он. — Я никогда не был чистюлей, ты это знала. Ты даже жаловалась на это, и все-таки…
— Я вышла за тебя потому, что тебе было до меня дело. Ты старался. Если я просила: «Джо, отнеси свои тарелки в кухню и ополосни их» — ты это делал. Если говорила: «Джо, убери свои волосы с пола в ванной» — ты тут же реагировал, потому что хотел, чтобы я осталась у тебя на ночь и приняла душ. И ты никогда — никогда! — не ложился со мной в постель, пропахший навозом и потом!
— Так, подожди секунду. Дай мне что-то сделать прямо сейчас, чтобы доставить тебе удовольствие. Все равно что. Потому что я готов…
— Джо, вот ты снова меня не слышишь! Я не лягу с тобой в одну постель, мне все равно, что бы ты там ни сделал — я устала быть попрошайкой. Мне сейчас есть о чем поволноваться помимо того, каким ты оказался мужем.
— Мужем… — пробормотал он и снова повторил: — Мужем… — словно впервые услышал это слово. — Ладно. Наверное, я все это заслужил…
— Да, — проговорила она и, отвернувшись, оперлась ладонями о стол.
Он сказал ей в спину:
— Ну хорошо, я тупица. Но, Марта, я в самом деле думал, что стараюсь. Богом клянусь, что запрыгал бы по всему дому в твоем лифчике на голове и пером в заднице, чтобы только заслужить твою улыбку. Господи!
Она обернулась к нему.
— Раньше ты всегда улыбалась, Марта, — тихо сказал он.
— Раньше тебе было не все равно, счастлива ли я.
— Ей-богу, я был уверен, что делаю для этого все. Не знаю, что случилось, только это вдруг у меня перестало получаться. Я думал, что честно выполняю всю работу, как положено хорошему мужу. — Он подошел к столу с другой стороны. — Мне хочется, чтобы ты была довольна. Иисус, я все бы отдал, чтобы снова увидеть тебя счастливой.
— Хорошо, посмотрим, — пробормотала она уклончиво. — Сейчас ты все равно иди спать, потому что у меня совсем другое в голове. И знаешь что, Джо? Наладится у нас или нет — меня это в данную минуту не волнует. И сейчас я больше не в состоянии это обсуждать. Разве ты не видишь, как мне плохо из-за Бет? Господи, да оставь ты меня одну, наконец!