— Плохи твои дела, приятель, — сказал он и ухмыльнулся. — Твоя Вачиви — дочь вождя сиу Матошки. Это великий вождь, я о нем слышал, хотя встречаться не приходилось: сиу не торгуют с французами — только с другими индейскими племенами. Она говорит, что прошлой весной кроу напали на их летний лагерь, убили двух ее братьев и жениха, а потом похитили ее и еще двух женщин. Саму Вачиви подарили вождю кроу в качестве трофея. Он хотел сделать ее своей третьей женой, но она отказалась наотрез, что, должен заметить, довольно необычно. Женщина, захваченная в плен, обычно становится бесправной рабыней. Вождь кроу оказал Вачиви большую честь, когда решил сделать ее своей женой, — отказаться в таких случаях нельзя, это может плохо кончиться для женщины. Вождь мог убить Вачиви, но, как видишь, он этого не сделал, да и девушка говорит, что он обращался с ней достойно, несмотря на то что она пыталась бежать. Она предприняла две таких попытки, но каждый раз ее ловили и возвращали вождю.
— Должно быть, ей досталась плохая лошадь, — заметил Жан. — Эта девушка ездит верхом намного лучше нас с тобой, да и с лошадьми она обращаться умеет. Я просто поражаюсь, что моя лошадка до сих пор стоит на ногах: за три дня Вачиви сумела выжать из нее больше, чем я за три года. Боюсь, как бы лошадь не пала к утру.
Люс рассмеялся.
— Вачиви — очень храбрая и мужественная девушка. Не каждой индианке хватило бы отваги раз за разом пытаться бежать, рискуя озлобить вождя. Она утверждает, что ты спас ее от кроу. Если хочешь знать мое мнение, это был самый безрассудный поступок, какой ты только совершил за всю свою жизнь. Если бы индейцы тебя поймали, ты остался бы без головы, это уж как пить дать. Просто не представляю, как вам удалось уйти от погони.
— Это все она, — сказал Жан. — Она вела нас через такие места, где я в одиночку в жизни бы не проехал. Кроме того, у нас была приличная фора… — Жан замялся. Похоже, Вачиви не сказала Люсу, что он убил вождя кроу и спрятал тело в кустах. Тем не менее он счел необходимым добавить: — Честно говоря, я не думал оставаться у тебя надолго. Мы теперь слишком опасные гости. Хочу как можно скорее добраться до форта Сент-Шарль, там кроу нас уже не тронут.
Люс кивнул.
— Думаю, вам и сейчас ничто не грозит, но подстраховаться не помешает. Твоя лошадь скакала без отдыха три дня; вряд ли она теперь на что-то годится, поэтому я дам вам свою. Вачиви сказала, что хотела вернуться к отцу, но побоялась навлечь беду на него. Кроу, конечно, очень разозлятся, что пташка ускользнула, они будут ее искать и начнут, разумеется, с лагеря сиу. И если они отыщут Вачиви там… — Люс посмотрел на друга в упор. — Что ты собираешься с ней делать?
— Честно говоря, не знаю. — Жан покачал головой. — Ты прав — к отцу она вернуться не может, это слишком опасно. Но где в таком случае мне ее спрятать?
— Вы с ней любовники? — напрямик спросил Люс.
— Что ты! Я едва ее знаю, — ответил Жан, и это было почти правдой. Они встречались всего несколько раз и при этом почти не разговаривали, но ему почему-то казалось, что он мог бы полюбить Вачиви.
— То, что я ее спас, вышло случайно, — добавил он.
— Она считает, что теперь она твоя рабыня, — сообщил Люс.
— Мне не нужна рабыня, — твердо сказал Жан. — У меня даже дома нет — только лошадь и начерченные мной карты. Я мог бы отвезти ее к моему дяде в Новый Орлеан, но… А вдруг она захочет остаться в Сент-Шарле?
— В военном форте ей нечего делать, к тому же она не знает ни слова ни по-французски, ни по-английски. В большом городе Вачиви тоже никогда не была. Только вообрази, как она будет чувствовать себя в Новом Орлеане! Да она там просто с ума сойдет.
— Даже не знаю, как быть, — в замешательстве повторил Жан, запуская пятерню в бороду. — Ей нужна была помощь, и я помог. Насчет дальнейшего я как-то не думал.
На самом деле ему было ясно, что им с Вачиви необходимо как можно скорее двигаться дальше, чтобы кроу не смогли настичь их ни при каких обстоятельствах, поскольку опасность грозила не только девушке, но и ему самому.
— На твоем месте я бы оставил ее себе, — сказал Люс, хитро улыбаясь.
— Она не вещь, — резко возразил Жан, — и я не могу просто взять и «оставить ее себе», как ты выражаешься. Она еще молода, и у нее, как у всех людей, должна быть своя жизнь — семья, дети. Не могу же я вечно возить ее с собой!
— Ты мог бы купить для нее дом. Она не пропадет — Вачиви умная девушка, и у нее есть характер. Сам посуди, какой храбростью нужно обладать, чтобы раз за разом бросать вызов вождю, который похитил ее из родного дома и сделал своей собственностью. Кроме того, Вачиви говорит, что теперь она ничего не боится, потому что она с тобой.
— Мне, конечно, очень лестно слышать такое мнение, — ответил Жан, — но на самом деле я бы ни за что не добрался сюда так быстро, если бы не она. Вачиви прекрасно ориентируется в лесу, к тому же она ни разу не пожаловалась, а ведь наше путешествие было не из легких.
— Попробуй выучить ее французскому, тогда вы сможете разговаривать.
— А что потом? Даже не знаю… Может, все-таки отвезти ее в Новый Орлеан к моим родственникам? В Сент-Луисе я куплю ей приличное платье, и…
— То, что надето на ней сейчас, на самом деле гораздо приличнее всего, что можно раздобыть в европейских лавках. Посмотри только на эту вышивку, на иглы дикобраза, на бусы… Сразу видно, что она — дочь вождя.
— Не думаю, что мои родственники в Новом Орлеане разбираются в этом так же хорошо, как ты. Нет, если я повезу девушку туда, нужно одеть ее по-европейски. Жена моего дяди Анжелика знает в этом толк, ей вряд ли понравится индейское платье Вачиви.
Упомянутая Жаном Анжелика родилась в Париже и приходилась дальней родственницей королю Франции, о чем она никому не позволяла забыть, хотя к настоящему моменту прожила в Новом Свете уже больше сорока лет. Все в ее доме было устроено на европейский манер, и Жан не сомневался, что она разрешит оставить Вачиви в ее доме только при условии, что девушка выучит язык и будет одеваться как настоящие француженки. Впрочем, думал Жан, носить европейские платья Вачиви научится быстро — в этом ей должны были помочь врожденная грация и достоинство, с которым она держалась.
Сам Жан некоторое время жил с новоорлеанскими родственниками, когда приехал в Америку. До сих пор он иногда останавливался у них в перерывах между своими экспедициями, чтобы, так сказать, «глотнуть цивилизации», но никогда не задерживался в Новом Орлеане надолго. Городская жизнь нравилась ему куда меньше путешествий по девственным лесам и бескрайним прериям, и он сомневался, что Вачиви она придется по душе. Но в Новом Орлеане им уж точно не будет грозить никакая опасность, да и Вачиви нужно было время, чтобы освоиться с жизнью вдали от своего племени.
В том, что девушка сумеет освоиться в новой жизни, Жан был уверен. Природное любопытство сочеталось в ней с пытливым, деятельным умом, да и молодость должна была облегчить ей знакомство с миром белых. Вот и сейчас, поев и поблагодарив Люса за ужин, она быстро вымыла миски в предназначенной для этого лохани и теперь с интересом рассматривала простенькую кухонную утварь.