Минут через пять-семь он, связанный, как баран, по рукам и ногам, уже лежал под сосной.
– Все запомнил? – Волохов посмотрел на Мезенцева. – Отдай трубу Заславскому и ступай к колонне, – он достал планшет. – Вот смотри. Мы сейчас здесь. Колонна здесь. Техника пойдет вот тут, по бетонке, а ты со второй группой вот тут, с севера, – майор ткнул в карту пальцем. – Я думаю, в штабе поддержат такой вариант. Понял?
– Так точно, товарищ майор, – Мезенцев снял с плеча гранатомет и отдал его двухметровому лейтенанту, отчего тот стал еще больше похож на киношного головореза. Заславский и так тащил на себе пулемет и две запасные коробки с лентой к нему. Плюс автомат.
– Все. У тебя час. Пошел, – Волохов убрал планшет и вернулся на огневую.
В лагере бандитов ничего не изменилось. Засранца никто не хватился. Тип, сидящий на крышке шахты, сдвинутой пиропатронами во время старта противоракеты, обвел мутным взглядом лесную опушку. Лежащий неподалеку Мезенцев инстинктивно втянул голову в плечи. Но окружающая обстановка интересовала монаха постольку поскольку. Он что-то достал из кармана и, еще раз воровато оглянувшись, высыпал из пакетика на ладонь немного травы и, достав «беломорину», принялся увлеченно ее набивать.
Ага, ни с кем делиться не хочет.
Ближе всего к разведчикам находилась забавная парочка. Один, несмотря на холодную погоду, сидел на пеньке оголенный по пояс. Второй суетился у разожженного костра с каким-то инструментом. Все прояснилось через пару минут, когда этот второй принялся ваять на и так загаженной множеством татуировок спине очередной шедевр наскальной росписи.
Разведчики довольно долго наблюдали это действо, не забывая поглядывать по сторонам. И вот, когда тату-художник заканчивал голову какого-то змея, позади разведгруппы затрещали кусты. Показалась голова Мезенцева.
– Все в порядке, товарищ майор: группа прибыла в ваше распоряжение, техника на подходе.
Словно подтверждая его слова, со стороны бетонки донесся едва уловимый звук работающих двигателей.
Волохов прошел по позициям, которые занял вновь прибывший отряд. После его указаний гранатометчики выдвинулись вперед, два пулеметчика были расставлены так, что их огневые точки замыкали полукольцо из нападавших, которое плотно охватывало поляну. Таким образом, теперь можно было отсечь разбегающихся монахов от леса. Расставил майор и снайперов. После этого он достал ракетницу.
Самое смешное, что на прочертившую мутное серое небо ракету обратил внимание только сидевший на бронекрышке курильщик. Да и то только потому, что ему, сидевшему в задумчивости, обжег пальцы закончившийся косяк. Он вскочил и, тыча пальцем в небо, громко заржал. Странная парочка у костра оказалась самой сообразительной. Перестав обниматься, они сорвались с места и рванули ко входу в бункер, не забыв прихватить автоматы. На полдороге их и срезала первая очередь. Очнувшись, курильщик сиганул в шахту.
«Этот готов, разбился» – пронеслось в голове у Волохова. Часть святого воинства ломанулась к лесу и попала под пулеметный огонь, часть рванула ко входу в бункер, где встретилась с ничего не понимающими скитниками, вываливающимися наружу. Образовалась пробка, в которую одна за другой прилетели три гранаты. Обезумевшая толпа, стреляя во все стороны, понеслась к выходу из полукольца, по бетонке. Тут-то их и встретили БМП и БТРы. На втором этаже небольшого двухэтажного зданьица у КПП засел пулеметчик. Прицельный огонь вести он был не в состоянии, но, вероятно сидя на куче патронов, лупил без остановки. Ошалевшие, не знающие, что им делать, пули летали по лесу. То и дело на голову москвичам падали срезанные ветки. Бухнули две гранаты, не причинившие пулеметчику вреда. Потом еще одна. Из окна вылетел горящий клок рясы. Пулемет на время замолк, но буквально секунд через тридцать заговорил снова. К КПП подъехала БМП и одарила огненным плевком огнемета то самое окно, служившее пулеметным гнездом.
Снайперы еще отстреливали одиноких сопротивляющихся скитников, а Волохов уже потерял интерес к бою и писал донесение подполковнику. Тем более что подобравшаяся под прикрытием БТРа ко входу в бункер штурмовая группа закидала его гранатами и в данное время продвигалась вниз, расчищая огнеметами «Рой-М» себе дорогу. Щелкнул последний винтовочный выстрел, и воцарилась звенящая тишина. Волохов передал запечатанный пакет все тому же Мезенцеву и, достав сигареты, впервые за этот день закурил.
– Товарищ майор, что с этими-то делать? – Заславский тащил за шкирку сразу двоих скитников. Того, которого они оставили в лесу, и непонятно как выжившего курильщика.
Волохов удивленно посмотрел на последнего.
– А там не глубоко, – будто угадав его мысли, сказал лейтенант, – вся шахта трупами забита. И этот поверх них копошился.
– Ты говоришь что делать? – Майор посмотрел на сжавшихся в комок скитников. – А вот местным их и отдадим. Пусть сами разбираются.
В охваченном пламенем домике у КПП начали хлопать патроны. Пару раз рвануло что-то посерьезнее, и повалил черный дым. Победители предпочли ретироваться. Волохов собрал всех, с кем вышел в утренний рейд.
– Всем отдых три часа. Как стемнеет – выдвигаемся к первоначальной цели, – он обвел взглядом бойцов. – Вопросы есть?
Вопросов не было.
– Ты как хочешь, а я сваливаю, – она посмотрела на столб черного дыма, поднимающийся за лесом.
– Я попробую с ними до Москвы доехать, – Егор, потупившись, рассматривал носки своих ботинок.
– А с чего ты взял, что они тебя возьмут? Что вообще не шлепнут? – не дождавшись ответа, Ольга продолжила собирать свой рюкзачок.
– Мне надо, – продолжал настаивать он.
– Ну и оставайся, – она завязала тесемки и закинула рюкзак за спину.
В установившейся вроде бы тишине опять что-то грохнуло.
– Ну что за непруха? От этих скитников хоть увернуться можно было. Вечно обдолбанные. А эти понаедут, куда от них денешься? – Она зло пнула подвернувшуюся консервную банку.
– Почему ты обо всех так плохо думаешь? Плохие люди не стали бы мочить скитников.
– Я тебя умоляю. Может, они просто территорию делят? Сам рассказывал о тех, кто тебя от расстрела спас. Хорошими они оказались?
– Мне надо в Москву, – опять забубнил Егор.
Она молча развернулась и пошла к воротам. Он не стал смотреть ей вслед, как не смотрел вслед «УАЗу», на котором недавно укатил Алексей. Что же – такое теперь время. У каждого своя дорога. Он обязательно должен найти своих родителей. У Ольги не было родных – ей не понять. Вот Леша его все-таки понял, хотя теперь у него тоже никого не было. Живыми своих он не застал.
В свете пламени дрожащего от страха фитилька шахтерской лампы по углам крались неясные тени. Занавеска, казалось, шевелилась сама по себе. Егор сидел на диване, положив на колени автомат. Он уже жалел, что решил остаться здесь. Да, возможно, Ольга и была права, но то, с какой легкостью, даже не задумавшись, она ушла…