— Вы правы, капитан. У вас есть мой номер. Если понадоблюсь, звоните. Тем временем я всхрапну несколько часиков, а утром увидимся.

Мартин ответила ему едва заметной улыбкой, став почти хорошенькой, и зашагала прочь. Тэлли подумал, что она, вероятно, из тех, от кого трудно дождаться улыбки. Это случается с людьми по причинам, которые могут казаться невероятными. Мэддокс и Эллисон двинулись за ней следом.

Тэлли отнес чашку на кухню, поблагодарил миссис Пенью за помощь и пошел к своей машине. Он ввел Ларри Андерса в курс дела, а затем посмотрел на часы, пытаясь понять, что делают Джейн и Аманда — еще обедают или ждут его дома.

Любопытно, почему Мартин так пожала ему руку?

Кен Сеймур

Телевизионщики, эти дешевки, ни с кем не поделились едой — большими чашками кофе, хрустящими булочками со сливками и пиццей, которые кто-то им привез. Но получилось очень даже неплохо, потому что иначе Кен Сеймур не заметил бы, как Тэлли уехал.

Вместо того чтобы есть, Сеймур сидел в своем «форде-эксплорер» около ворот. Двум копам, спросившим, почему он здесь торчит, он ответил, что он ждет, когда из Лос-Анджелеса приедет фотограф сделать несколько снимков парней, охраняющих жилой комплекс. Этого хватило, и они оставили его в покое.

Увидев, как Тэлли выезжает, Сеймур взял свой телефон:

— Он уезжает.

Больше ему ничего не требовалось говорить.

13

Пятница, 20 часов 46 минут

Джейн

Сердце отчаянно билось у нее в груди, губы еще хранили его поцелуй, его голос что-то нашептывал на ухо в темноте машины, припаркованной перед ее домом.

— Нам будет очень хорошо вместе. Я уже много недель об этом думаю. Мы с тобой точно два кусочка из одной головоломки.

Он работал врачом в той же больнице, где и она, недавно развелся, два сына учились в средней школе, один на год старше Мэнди, другой на год младше.

— Ты знаешь, что это будет хорошо.

— Возможно.

Ей нравилось его крепкое теплое тело, он обнимал ее, и она могла сколько угодно обнимать его. Как же ей этого не хватало! К тому же он хороший человек. Очень хороший. У них похожее чувство юмора, немного язвительное и необычное.

— Зайди ко мне сегодня. Ненадолго.

Ее первое свидание после того, как от нее почти год назад уехал в Бристо Джефф. Он просто взял и отгородился от нее, перестал чувствовать, ушел в себя, исчез, спрятался — как ни назови, но ей казалось, что он ее предал.

— Ну, не знаю.

— Я не хочу, чтобы эта ночь закончилась. Нам не обязательно что-то делать. Ну, по крайней мере первые пять минут.

Она рассмеялась. Не могла удержаться.

Он поцеловал ее, и она ответила на поцелуй — чувственная игра губ и языков. У нее кружилась голова, словно она перебрала спиртного, а еще она ощущала себя такой живой!

— Меня ждет Аманда, я обещала.

— Я стану горько плакать. Нет, хуже, я впаду в хандру. А это ужасно, когда я начинаю хандрить.

Смеясь, она положила руку ему на лицо и оттолкнула его. Очень мягко.

Он вздохнул и вдруг стал очень серьезным.

— Ладно, я прекрасно провел время.

— Я тоже.

— Увидимся завтра на работе. Я зайду на твой этаж и поищу тебя там.

— Я завтра и послезавтра выходная.

— Тогда в четверг. Увидимся в четверг.

Она поцеловала его в последний раз, быстро, словно клюнула в щеку, хотя он ждал большего, затем поспешила в пустой дом. Аманда ночевала у своей подруги Конни. И конечно, Джейн не говорила ей, что пойдет на свидание, как и не обещала вернуться в определенное время, — все это она выдумала.

На следующий день Джейн перекрасила волосы в темно-красный, почти черный цвет, спрашивая себя, стала ли она выглядеть моложе и что скажет Джефф.

— Земля вызывает маму!

Джейн Тэлли посмотрела на дочь.

— Извини.

— Ты о чем думала?

— Понравится ли папе моя новая прическа.

Аманда помрачнела.

— Я тебя умоляю! Как будто тебе не все равно.

Они сидели в «Ле-Шин», вьетнамско-тайском заведении в большом универмаге неподалеку от шоссе, заказали рисовую лапшу и свежие креветки. Они часто сюда заходили, иногда с Джеффом.

Аппетит у Джейн пропал. Она отложила вилку.

— Позволь мне кое-что тебе сказать.

— Мы что, не можем взять и поехать домой? Я все равно не хочу тут торчать, и я ему это сказала.

— Не говори «ему». Он твой отец.

— Как скажешь.

— У него сейчас очень тяжелый период.

— Год назад был тяжелый период, а сейчас уже тоска зеленая.

Джейн так устала защищать Джеффа, устала быть матерью, которой приходится в одиночку воспитывать дочь, устала ждать, когда Джефф наконец станет прежним, что ей хотелось кричать. Иногда она так и делала — уткнувшись в подушку, орала что было мочи. А сейчас вдруг нахлынула такая ярость, что, казалось, если Мэнди еще раз закатит глаза, она может схватить вилку и вонзить в нее.

— Позволь мне кое-что тебе сказать. Нам всем сейчас непросто: тебе, мне, ему. Он совсем не такой. Это все его чертова работа.

— Вечно эта его работа.

Джейн попросила счет, она была в такой ярости, что даже смотреть на дочь не могла. Как всегда, хозяйка ресторанчика, которую звали По и которая знала, что они жена и дочь Тэлли, заявила, что не возьмет с них денег. И как всегда, Джейн заплатила, только на сей раз быстро, наличными, и не стала ждать сдачи.

— Пошли.

Джейн вышла на стоянку, все еще не глядя на Аманду, ее каблуки выбивали сердитую дробь по асфальту. Она села за руль, но не стала заводить двигатель. Аманда устроилась рядом и закрыла дверцу. Ночной воздух был пропитан запахами шалфея, пыли и чеснока, которые неслись из ресторана.

— Почему мы стоим?

— Я стараюсь тебя не прикончить.

Когда Джейн сумела сформулировать то, что хотелось сказать, она заговорила:

— Я до смерти боюсь, что твой отец наконец сдастся и перестанет сражаться. Я видела это в нем сегодня. Он не дурак и прекрасно понимает, как нам худо. Он говорит мне, что внутри у него пусто, а я не знаю, как заполнить эту пустоту. Он говорит, что он мертв, а я не знаю, как вернуть его к жизни. Ты думаешь, я не пытаюсь? Мы живем отдельно, время уходит, он погрузился в свою проклятую депрессию, из которой никак не может выбраться на поверхность. Твой отец может прекратить отношения с нами только затем, чтобы мы не страдали. Так вот что я тебе скажу, маленькая мисс: я не хочу, чтобы меня защищали от страданий таким способом. Более того, я готова страдать. Твой отец был полон сил и жизни, и я полюбила очень необычного человека, уж поверь мне. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я его полюбила. Ты не хочешь слышать о его работе. Отлично! Но только такой прекрасный человек, как твой отец, в состоянии испытывать такую боль, какую ему причинила его работа. Если ты считаешь, что я пытаюсь его оправдать, — чудесно. Если думаешь, что я неудачница и поэтому жду его, — жестоко. Я могла бы завести себе другого мужчину, но мне никто не нужен. Я даже не знаю, продолжает ли он меня любить, но вот что я тебе еще скажу: я его люблю, я хочу сохранить наш брак и мне совсем не наплевать, нравятся ему мои волосы или нет.