В отличие от того дня, когда они приехали сюда, вокруг башни ходили какие-то люди, и временами Тору казалось, что там же бродит какой-то скот, хотя он представить себе не мог, что коровы или овцы могут делать вне хлева при такой погоде. Как бы то ни было, ему стало ясно, что в этих горах люди не просто могли укрыться от врагов, но и вести обычную сельскую жизнь.
Мидгард…
Он не забыл, как отреагировала на это название Урд, да и в нем самом это слово вызвало какой-то отклик, хотя он и не мог сказать, что именно оно ему напоминает. Еще одно позабытое воспоминание, рвавшееся наружу. Но это слово производило на него такое же впечатление, как и эта местность, а возможно, и тот мир, в котором он очнулся. Что-то здесь было неправильно, словно он видел то, чего не могло быть.
Дверь открылась, но вошел только Бьерн, а Урд так и не появилась. Бородач, предвидя вопрос Тора, махнул рукой.
— Твоя спутница ждет тебя. Или ты так привык к этим стенам, что не хочешь выходить наружу?
В коридоре его ожидала еще одна неожиданность — тут не было стражи. Видимо, Бьерн действительно доверял ему или же был самым легкомысленным человеком из всех, кого он знал. Впрочем, это ничего не значило, ведь Тор знал немногих людей.
— Где она? — спросил он у Бьерна, следуя за бородачом по лестнице.
— Твоя спутница?
— Да, Урд. Ты собирался привести ее.
— Наверное, я поторопился. Свериг поселил ее с детьми в деревне. Он посчитал, что замок — это не очень хорошее место для женщины и двоих детей, и я склонен с ним согласиться. Тут холодно, гуляют сквозняки, а здешние мужчины вряд ли станут подходящей компанией для женщины. Поверь мне, Свериг еще самый безобидный из них.
Они дошли до подножия лестницы. Бьерн открыл низкую дверь и вышел наружу.
— Но в этом есть и светлая сторона. После столь долгого времени, проведенного в замке, небольшая прогулка пойдет тебе на пользу, и мы сможем поболтать по дороге.
Тор вовремя прикусил язык, чуть было не поинтересовавшись, о чем же они, собственно, будут говорить, и вышел за Бьерном в небольшой дворик. При этом он все-таки ударился головой о дверной косяк, хотя и пригибался. Судя по высоте здешних потолков, этот замок строили для гномов.
Бьерн расхохотался и провел Тора за ворота замка. Там их ждал какой-то человек. Висевшее над горизонтом солнце слепило глаза, и Тор не мог разглядеть его лица, но почему-то сразу понял, что это Свериг.
Воин, держась на некотором расстоянии, последовал за ними.
— Так ты, значит, кузнец, — после довольно продолжительной паузы нарушил молчание Бьерн. — И в телеге Урд были инструменты, принадлежавшие кузнецу. Это совпадение?
— А что же еще?
— Это я у тебя спрашиваю, — все тем же уверенным тоном продолжил бородач. — Или ты случайно умеешь обращаться с этим молотом?
Тор не помнил, чтобы что-то говорил о своем ремесле.
— А ты умеешь обращаться вот с этим? — Он указал на меч на поясе Бьерна.
— В какой-то мере да. Конечно, не настолько хорошо, как мне бы хотелось. А что?
— И, значит, ты работаешь шлифовальщиком оружия?
— А ты умеешь обращаться со словами. Впрочем, я сразу это заметил. Вопрос в том, на что ты способен еще?
— Что ты имеешь в виду? — Тор остановился.
Бьерн тоже замер, а потом медленно пошел дальше. Улыбка сползла с его лица.
— Возможно, я просто хочу выяснить, кто ты такой на самом деле.
— Как выяснишь, сообщи мне. Мне тоже интересно.
Вряд ли Бьерн рассчитывал именно на такой ответ. В его взгляде чувствовался холод, и Тору даже не нужно было прислушиваться к хрусту снега под башмаками, чтобы понять, что Свериг подошел поближе.
— Ты прав, — продолжил Бьерн, и было не вполне понятно, к кому он обращается, к Тору или Сверигу. — Нам нужно оставаться осторожными. В общем-то, нам все равно, какой человек приходит к нам, откуда он родом и что делал раньше. Главное, чем он занимается здесь.
— Но в моем случае все по-другому, — заметил Тор.
Бородач пожал плечами и сделал вид, что смутился. Впрочем, при этом он не сводил с Тора глаз.
— Урд полагает, что одному из воинов удалось скрыться.
— Да, их главе.
— Что ты знаешь об этих людях?
— Мне известно не больше, чем тебе. Я не успел спасти мужа Урд. Когда я пришел в хлев, он был уже мертв.
— Вряд ли ты особо расстроился по этому поводу, — сказал Бьерн и тут же улыбнулся, показывая, что не хотел оскорбить его. — Но меня это не касается, друг мой.
— Тогда зачем ты спрашиваешь меня об этом?
— Близится зима. — Бьерн поднял левую руку (правая так и оставалась на мече) и указал на долину.
Воздух был ясен, а зрение никогда не подводило Тора, но даже его острый взгляд не мог различить узкий проход среди скал.
— Вскоре стемнеет и начнется долгая ночь. Когда солнце сядет, станет холодно. Очень холодно. Никто не сможет покинуть Мидгард в течение нескольких месяцев. Я не люблю торопить людей с принятием решений, но в этом случае у меня нет особого выбора. Тебе придется решить, останешься ли ты с нами или покинешь Мидгард уже в ближайшие дни.
— Так это мне предстоит принять это решение?
— Тебе, мне, нам… Хотел бы я это знать. — Казалось, Бьерн говорит сам с собой.
— Я не могу решить это за тебя. Но я хочу обратиться к тебе с просьбой.
— Какой?
— Позволь Урд и ее детям остаться здесь. Пусть ты не веришь мне и полагаешь, что я представляю для вас угрозу. Я готов уйти. Но Урд и ее семья не перенесут зиму вдали отсюда. Они просто не выживут.
— А почему ты думаешь, что сам способен выжить? — удивился Бьерн.
— У меня нет причин так думать. Я просто на это надеюсь. — На самом деле Тор знал, что сможет пережить эту зиму, вот и все. Но он предпочел не говорить об этом Бьерну.
Задумчиво посмотрев на него, бородач покачал головой и вздохнул.
— Ты странный человек, Тор. Я никак не могу тебя понять. Разум подсказывает мне, что следует изгнать тебя отсюда, а еще лучше — убить, и в то же время я чувствую, что нужно оставить тебя здесь. К какому же голосу мне прислушаться? Довериться разуму или чувству, как думаешь?
— Почему бы тебе не спросить об этом Сверига? — шепнул Тор, чтобы его услышал только Бьерн. — Я уверен, он знает ответ на этот вопрос. — И он улыбнулся.
— Ты мне нравишься, друг мой. — Бьерн рассмеялся. — Это не помешает мне перерезать тебе глотку, если в этом возникнет необходимость. И все-таки ты мне нравишься, — повторил он. — К тому же у нас еще есть время, чтобы подумать над этим решением. У нас обоих.