И только теперь до Штефана дошло, насколько абсурдными были эти мысли. В самом деле, он спокойно стоял и философски размышлял о достоинствах и недостатках людей Роберта и Уайта, а тем временем на улице полдесятка сумасшедших русских крались через кусты и целились в них из стрелкового оружия — если, конечно, они не приволокли с собой еще минометы и противотанковые управляемые ракеты!
Дорн, похоже, подумал в этот момент о том же самом. Он наконец перестал дергаться взад-вперед и крикнул:
— Отойдите все подальше от двери, черт бы вас побрал! Вы что, хотите получить пулю в лоб?
Штефан, хотя и не стоял прямо напротив двери, послушно сделал несколько шагов в сторону, тут же оказавшись перед окном, выходившим на пятачок между дверью и гаражной пристройкой. Когда он понял свою ошибку, то спокойно отступил назад. У него совершенно не было страха: что-то подсказывало ему, что находившиеся снаружи люди не хотят их убивать.
Пока не хотят.
— Вот ведь дерьмо! — выругался Дорн. — О чем эти идиоты думают? Мы ведь находимся не где-нибудь в Казахстане!
Он резко повернулся к Роберту, все еще стоявшему на четвереньках и вопившему от страха, и прикрикнул на него:
— Да закройте же рот, черт бы вас побрал!
Роберт, смешно ойкнув, замолчал и стал очумело переводить взгляд с Дорна на Штефана и обратно. На втором этаже хлопнула дверь, и Штефан услышал поспешные приближающиеся шаги по лестнице.
— Оставайся наверху! — крикнул он. — И держись подальше от окна!
Шаги Ребекки на секунду стихли, а затем стали так же поспешно удаляться. Она не произнесла ни слова. По-видимому, Штефан был здесь не единственным, кто в свое время прошел курс обучения, как действовать в экстремальных ситуациях. Уайт удивленно поднял левую бровь, но ничего не сказал.
— Спасибо, — поблагодарил Штефана Дорн.
Он нервно почесал подбородок. Его спокойствие и самообладание испарились, и Штефан сомневался, что они вернутся к нему вновь. Быть может, Штефан раньше переоценивал Дорна. А может, и сам Дорн переоценивал себя.
— Черт возьми, откуда здесь появились эти головорезы? — вопрос Дорна не был обращен к кому-то конкретно.
— Вы на полном серьезе об этом спрашиваете? — поинтересовался Уайт.
Дорн пристально посмотрел на Уайта, а тот небрежным тоном продолжил:
— Вы сами указали им дорогу сюда. И вы об этом прекрасно знаете.
— Что за глупости? — возмутился Дорн.
— Вы были их единственной зацепкой, — спокойно ответил Уайт. Штефан безуспешно попытался уловить в его голосе хоть намек на упрек или ехидство. Однако Уайт лишь констатировал факт. — Я на месте Баркова-младшего поступил бы точно так же. Им нужно было вести наблюдение лишь за вами, чтобы рано или поздно вы привели их сюда.
— А кто вам сказал, что это не вы привели их сюда? — спросил Дорн.
— В этом случае они проявили бы себя раньше, — спокойно возразил Уайт. — Или вы думаете, что они специально дожидались, когда здесь появится франкфуртская полиция, чтобы сделать это мероприятие еще более увлекательным?
— Прекратите! — резко сказал Штефан.
Уайт в ответ лишь ухмыльнулся. Дорн несколько секунд задумчиво смотрел на Уайта, а затем произнес:
— Вы правы. Теперь нам нужно как можно быстрее обратиться за помощью. В этом доме есть еще телефоны?
— Целый десяток, — ответил Роберт.
— И все они наверняка не работают, — добавил Уайт и решительно покачал головой. — Забудьте про них. Эти парни позаботились даже о том, чтобы нейтрализовать частоту моего мобильного телефона. Неужели вы и в самом деле надеетесь, что они не удосужились перерезать абсолютно все провода, выходящие из этого дома? Нам придется выкарабкиваться из данной ситуации без чьей-либо помощи.
Штефан повернулся к Роберту. Тот уже поднялся на ноги, но представлял собой довольно жалкое зрелище. Штефану в течение десяти лет очень хотелось хоть раз увидеть своего шурина в подобном состоянии, однако сейчас он не испытывал радости. Штефан не мог ни злорадствовать, ни даже презирать Роберта.
— А как там твои мобильные телефоны? — спросил Штефан. — Ты же их чуть ли не коллекционировал, не так ли?
— Один телефон находился в БМВ, — ответил Роберт. — Второй лежит в моем дипломате в лимузине. — Он беспомощно приподнял руки. — Мне и в голову не приходило, что…
— Не надо паниковать, — вмешался Уайт. — В конце концов, пока никто не пытается ворваться в дом. Кстати, господин Дорн, вы абсолютно правы: мы находимся не в Казахстане, а потому эти ребята вряд ли станут применять крупнокалиберное оружие или штурмовать дом с криками «Ура!». Это привлекло бы слишком много внимания. — Он посмотрел на часы. — Как вы думаете, когда ваши коллеги в управлении полиции догадаются, что здесь что-то не так?
— Понятия не имею, — ответил Дорн. — Наверное, через час. А то и позже.
— Прекрасно! — воскликнул Роберт истерическим тоном. — Это значит, что мы уже можем считать себя трупами! Нам остается только стоять и ждать, когда распахнется дверь и всем нам по очереди перережут горло!
Он резко повернулся к своему телохранителю и сказал ему тем же тоном, но уже почти переходя на крик:
— Ну что вы, черт возьми, стоите? Сделайте хоть что-нибудь за те деньги, которые я вам плачу!
— А что он может сделать? — спокойно спросил Уайт. — Выйти наружу, чтобы его пристрелили?
Он решительным жестом заставил замолчать собиравшегося что-то возразить Роберта и в свою очередь обратился к его телохранителю:
— У вас есть практический опыт действий в подобных ситуациях?
Охранник отрицательно покачал головой.
— Нет, я прошел только теоретическую подготовку. Но мы должны каждые тридцать минут связываться с нашим центральным офисом. Если я в установленное время не позвоню, они немедленно пришлют сюда машину. — Он посмотрел на часы. — Думаю, это произойдет где-то минут через двадцать.
— Столько времени у нас не будет, — сказал Уайт.
Штефану было все труднее понимать смысл происходящего. Поведение Уайта и его собеседников казалось ему абсолютно абсурдным: они стояли и разговаривали с таким видом, как будто обсуждали предпоследнюю серию какого-нибудь дурацкого сериала, пытаясь предугадать, чем там все закончится. А в это время в нескольких десятках метров от них полдюжины профессиональных убийц готовились к тому, чтобы в жизни находившихся в доме людей действительно все закончилось!
Однако и его собственные ощущения удивляли и пугали его. Он напрягал свой внутренний слух и… ничего не слышал. А еще он не испытывал ни малейшего страха. Где-то глубоко в нем — быть может, еще глубже, чем на уровне подсознания, — что-то заворочалось. Что-то мрачное, древнее и невообразимо чуждое. Оно пыталось проснуться, но не могло, потому что оно не имело никакого отношения к той ситуации, в которой сейчас оказался Штефан. Люди Баркова действительно угрожали им, и это было смертельно опасно, но Штефан, наверное, уже так сильно отдалился от мира реального и осязаемого, что подобные угрозы теперь не производили на него особого впечатления. Чем больше Роберт и Дорн паниковали, тем спокойнее становился Штефан. Опасность, исходившая от притаившихся снаружи людей, его не волновала, а если и волновала, то не очень сильно.