— О Господи! — прошептал Уайт. — Что…
Он подошел ближе, для чего ему пришлось перешагнуть через убитого волка. Он сделал это, слишком широко шагнув, как будто боялся, что запачкается в крови или что на него падет жуткое проклятие, даже если он только прикоснется к этому мертвому зверю. Затем он с недоумением стал переводить взгляд с волка на Штефана и обратно.
— Это… сделали вы? — прошептал он.
Штефан кивнул.
— Голыми руками?
Уайт, казалось, был поражен до глубины души. Он присел на корточки возле Штефана и посмотрел на Ребекку. На его лице появилось выражение сожаления.
— Мне очень жаль. — Он продолжал говорить шепотом. — Мне так не хотелось, чтобы это случилось! Пожалуйста, поверьте мне!
Он шумно вздохнул и посмотрел на Штефана, словно ожидая от него ответа. Но Штефан молчал. Через несколько секунд он оторвал взгляд от лица Уайта и посмотрел на Ребекку. Еще до того, как Уайт вошел сюда, Штефан закрыл ей глаза и слегка повернул ее в сторону. Он не хотел, чтобы Уайт увидел ее горло.
— Возможно, я прошу слишком много, но все-таки попытайтесь меня простить, — сказал Уайт через некоторое время. — Вы, наверное, теперь меня ненавидите.
— Вовсе нет, — возразил Штефан.
Он был уже весьма далек от того, чтобы испытывать к кому-либо ненависть. Ненависть была чувством из мира людей, а Штефан с каждой секундой все больше отдалялся от этого мира.
— Быть может, лучше бы вы меня ненавидели, — тихо сказал Уайт. — Иногда человеку бывает легче, если есть кто-то, кого можно считать виновным в его горе, — это позволяет хоть как-то ослабить боль. — Уайт вздохнул. — Нам нужно уйти отсюда, Штефан: дом горит.
— Нет, — возразил Штефан.
— Вашу супругу уже не оживить, — сказал Уайт, стараясь говорить как можно мягче. — И ребенка тоже. Поверьте, если умрете еще и вы — это никому не принесет пользы.
— А кто сказал, что я хочу умереть? — Штефан был явно удивлен.
— Тогда пойдемте со мной, — предложил Уайт. — Через десять минут уже весь дом будет охвачен огнем.
— А мне и не нужно так много времени.
Штефан указал на мертвого волка. Он еще не до конца понимал, что внутри него происходит, однако отчетливо чувствовал, что это продлится недолго.
— Вы хотите сказать, что… — Уайт посмотрел туда, куда указывал Штефан.
Его глаза вдруг расширились, и он запнулся на полуслове, испуганно охнув. Убитый волк… зашевелился! Его лапы слегка задергались, а размозженный череп заколыхался так, как будто поломанные кости постепенно трансформировались во что-то мягкое и бесформенное, из чего начало образовываться нечто новое.
— Но ведь этого… этого не может… — пробормотал, запинаясь, Уайт.
Затем он резко повернулся к Штефану и посмотрел на него. Казалось, что его глаза вот-вот выскочат из орбит.
— Нет, может! — прошептал он. — Те легенды, которые рассказывали местные жители, оказались…
— Не прикидывайтесь! — холодно перебил его Штефан. — Вы уже давно об этом знали.
— Но ведь это всего лишь легенды! — голос Уайта стал звучать надрывно. — Дурацкие предрассудки! Не существует никаких оборотней, так же как не существует призраков и вампиров!
Штефан теперь уже очень сильно сомневался, что не существует ни призраков, ни вампиров. Точнее говоря, он даже был уверен, что они существуют — в той или иной форме. Он показал на волка:
— Скажите об этом ему.
Волк шевелился все активнее. Его задние лапы дернулись и ударили когтями по покрытому кафелем полу с таким звуком, как ударяет нож по стеклу. Череп зверя быстро приобретал свою изначальную форму. Волк сделал вдох и мучительно захрипел. Его раны заживали быстро, но это сопровождалось болью.
Уайт засунул руку за пояс и достал пистолет. Не успел Штефан отреагировать, как американец уже приставил оружие к затылку зверя.
Штефан отбил в сторону его руку в последний момент — в буквальном смысле слова.
Американец все же нажал на спусковой крючок, но пуля вместо черепа волка разнесла в куски зеркало, образовав в стене дырку размером с кулак.
— Нет! — твердо сказал Штефан.
— Вы с ума сошли! — вскрикнул Уайт. — Это… это существо убило вашу жену!
— И оно за это поплатится! — Штефан требовательно протянул руку. — Дайте мне ваше оружие.
Секунду помедлив, Уайт отдал Штефану свой «магнум» рукояткой вперед. Штефан взял оружие и, открыв его барабан, увидел, что Уайт, по-видимому, дозарядил свой пистолет: не хватало только одного патрона. Вернув барабан на место, Штефан направил пистолет на Уайта и добавил:
— И все остальные тоже поплатятся.
Уайт уставился на пистолет. У Штефана не было никаких сомнений в том, что Уайт мог легко отнять у него пистолет и тут же его прикончить. По крайней мере, американец уж точно полагал, что сможет это сделать. Однако Уайт не пошевелил и пальцем. Он только посмотрел на оружие, а затем на Штефана. В его взгляде чувствовалось разочарование, а не страх.
— Сейчас вы меня пристрелите, — сказал он и пожал плечами. — Рано или поздно это должно было произойти.
— Все зависит от вас, — заметил Штефан.
Он встал, обошел вокруг американца, по-прежнему держа ствол пистолета в нескольких миллиметрах от его головы, и остановился прямо над волком, расставив ноги.
Зверь открыл глаза и посмотрел на Штефана. Его глаза полыхали гневом. Однако в них было и еще кое-что: волк как будто знал, что должно произойти.
— Вы меня обманули, — прошептал Штефан. Он и сам не понимал, к кому обращены эти слова. — Вы уничтожили все, ради чего я жил. И вы за это поплатитесь.
Словно отвечая ему, волк оскалил зубы и зарычал. Его задние лапы снова задвигались.
Штефан посмотрел сверху вниз на Уайта.
— Вы поможете мне или предпочитаете умереть?
— Не надо меня запугивать, Штефан! — Уайт говорил очень серьезным тоном. — Я вам помогу.
— Прекрасно.
Штефан наклонился, прижал ствол пистолета к позвоночнику волка под черепом и нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Зверь пронзительно взвыл и сразу же затих.
Уайт удивленно посмотрел на Штефана:
— О Господи! Зачем… зачем вы это сделали?
Он вскочил на ноги и, наклонившись вперед, замер в неестественной позе, рассматривая рану на шее волка.
— Этот выстрел его не убил, — пояснил Штефан. — Но ему понадобится некоторое время, чтобы рана зажила.
— Но… но зачем… — Уайт сокрушенно покачал головой и, вытянув левую руку, схватился ею за край перегородки душевой кабины, как будто едва мог стоять на ногах.
Штефан шагнул к нему.