— Подожди! — закричал Джордж, рванув за ней. — Разреши мне хотя бы проводить тебя.
Она не замедлила бег, но он быстро с ней поровнялся:
— Пожалуйста, разреши мне. Ты должна извинить меня, Рена. Ты должна. Я чувствую себя ужасно.
— Извинение принято, — ответила Рена холодно. И побежала дальше вверх по высокой, влажной траве.
Парень остановился. Через несколько секунд Рена обернулась и увидела его, стоящего в свете луны. Глаза пристально смотрели на нее. Лицо было хмурым. Или разочарованным? Или сожалеющим? Или злобным?
Рена не могла ответить.
И она не хотела думать об этом.
Она совершила ошибку. Она не должна была уходить с Джорджем. Не должна была позволить поцеловать себя. Ведь она знала, что он слишком напористый, слишком странный.
Джордж не был тем, кто нужен ей.
Что ей было сейчас нужно, так это здоровый ночной сон, решила Рена, подходя к домику и забираясь обратно через окно в темную комнатку.
Она всматривалась в ночь. Преследовал ли ее Джордж? Нет, никого не было вокруг. Луна зашла за облака. Начался дождь, большие круглые капли сначала падали медленно. Но не прошло и нескольких секунд, как полил настоящий ливень.
Рена закрыла окно. Девушка дрожала от холода, а руки покрылись мурашками. Она быстро разделась и нащупала свою ночную рубашку.
Джулия все еще не вернулась. Наверное, она и тот парень, с которым она убежала, попали под ливень. Рена надеялась, что Джулия найдет, где укрыться от грозы.
Она влезла на верхнюю полку и улеглась, до подбородка натянув одеяло. Через какое-то время она согрелась.
Спать, спать. Засыпаю. Она пыталась повторять эти слова про себя, но ничего не помогало — заснуть она не могла.
Сцена с Джорджем не выходила из головы. Снова Джордж прижимал ее, все сильнее и сильнее. Она вырывалась, боль сменялась страхом.
Она не могла отделаться от шока из-за такой неожиданной жестокости Джорджа. Его поцелуй… он не был похож на выражение любви или какого-то теплого чувства. Поцелуй был враждебный. Нет, даже больше, чем просто враждебный. Он, казалось, был наполнен ненавистью.
Или она слишком серьезно к этому относится?
Джордж — эмоциональный парень. Может, он просто увлекся?
Тем более что в конце концов он ведь извинился. И выглядел расстроенным и по-настоящему смущенным. Возможно, он действительно влюблен в нее.
Никто, по правде говоря, не влюблялся в нее за три последние года. Она даже близко к себе никого не подпускала. И она вовсе не собиралась позволять Джорджу стать ей близким. Она решила, что будет избегать его до конца смены, будет вежливой, но несколько холодной.
И никаких больше ночных прогулок, никаких задушевных разговоров. И,конечно, никаких больше поцелуев!
Она почувствовала, что засыпает. Рена дотронулась до губы — она была поранена.
Спать. Спать. Засыпаю. Теперь тепло. Тепло и уютно. Дождь утихал и стал похож на нежный шепот…
И вдруг она услышала знакомый звук.
«Пожалуйста, не надо!» — подумала она.
Но стук продолжался — все громче и настойчивее. За тремя сильными ударами следовали четыре тихих.
Она сбросила одеяло и спрыгнула на пол.
Тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук…
Чувствуя, как внутри поднимается гнев, Рена резко открыла окно.
— Бакс! Что вы тут делаете?
Он усмехнулся. Ливень превратился в моросящий дождик. Белая борода и брови режиссера блестели от капель. Он был одет в белый свитер с воротом и в белые морские брюки. Дождь и туман, освещенные бледной луной, окружали Бакса, делая его каким-то нереальным, будто светящимся.
— Бакс, что вы хотите?
— Иногда нам приходится репетировать неожиданно, — ответил он загадочно, почти робко.
— Что? Но ведь идет дождь.
Внезапно она почувствовала всю глупость своего ответа — ведь Бакс совершенно промок и не мог не знать, что идет дождь.
— Выходи, — сказал он. И это прозвучало скорее как приказ, чем как просьба.
— Что? Я не могу, я не одета. Сейчас очень поздно, Бакс! Что вы хотите?
Режиссер уставился на нее. Казалось, вокруг него было белое светящееся кольцо. Директор лагеря был похож на большой светящийся шар, белый и мерцающий. «Пушистый белый светящийся шар», — подумала Рена, улыбаясь и недоумевая.
— Выходи, — повторил режиссер. — Я хочу прорепетировать с тобой сцену убийства.
По спине Рены пробежал холодок. Почему Бакс вдруг стал таким зловещим, таким пугающим?
— Я не могу, — настаивала на своем Рена. — Идет дождь и слишком поздно!
— Выходи, Рена! Я хочу пройти эту сцену именно сейчас. Это просто необходимо!
— Бакс, вы меня пугаете, — призналась Рена. — Мы не можем репетировать сцену. Чипа нет. Он в больнице, помните?
— Все нормально. У меня есть замена, — в голосе Бакса прозвучало нетерпение и угроза.
— Замена? Кто же?
Всматриваясь в темноту, Рена вдруг отчетливо увидела Кенни.
Глаза Бакса горели желтым огнем. Он одарил Рену злой и хитрой улыбкой. И толкнул Кенни к окну.
— На, Рена! Убей его! Убей его! — заорал Бакс.
— Нет! — закричала Рена. — Нет!
Она проснулась и резко села на кровати, ударившись головой о низкий потолок.
Какой ужасный кошмар…
Голова болела. Дождь барабанил по крыше.
Девушка уставилась на окно, чтобы убедиться, что оно все-таки закрыто и это был всего лишь ночной кошмар.
— Какой кошмар хуже? — спросила она себя. — Во сне или наяву?
Следующее утро у Рены началось со спора с Джулией.
Рена потом никак не могла понять, в чем состоял этот спор. И почему он вообще начался. И зачем Джулия его продолжала. Речь шла о паре джинсов Джулии, которые надевала Рена и положила не в тот ящик.
— Джулия, извини. Я не знала, что у тебя есть какая-то система раскладывания вещей, — сказала Рена, заправляя свою кровать.
— Да, я понимаю — ты просто думала, что я совершенная неряха, — огрызнулась Джулия.
— Я этого не говорила, — не уступала Рена. Ей было очень неловко с тех пор, как приходилось быть с ног до головы одетой в наряды Джулии.
— Зато ты это подразумевала, — сообщила подруга, аккуратно складывая джинсы. — Я не против дать тебе мою одежду, Рена, но…
— А мне кажется, ты против, — произнесла Рена обиженно. — Иначе ты бы не вела себя так.
— Дело в принципе, — сказала Джулия.