А ведь я, пожалуй, поспешил со своей первоначальной версией, что Федор – промышляющий на выпивку «романист», а живут здесь мирные российские производители. Ни к чему мирным производителям так уродовать дорогу, которой сами же и пользуются. И глушить диапазоны мобильной связи незачем, не говоря уж об единой аварийной частоте…
Однако встает вопрос: какое мне дело до противозаконных занятий здешних землепашцев? Ответ: нет мне до них дела. Совершенно незачем заниматься благотворительностью и играться в защитника униженных и оскорбленных, изображать Спартака в извечном противостоянии рабов и рабовладельцев. Моя задача проста: разыскать нанимателей Пастушенко и выколотить из них свои денежки. И нечего отвлекаться на всякую ерунду. Моряки в таких случаях говорят: следую своим курсом, и пусть каждый спасается, как умеет.
– Вылезай, – сказал я Федору. – Проехали.
Он выполз из своего убежища, настороженно оглянулся. Вездеход уже скрылся из вида.
– Всё, – произнес Счастливцев убито. – Не выпустят теперь… Перекроют позади дорогу своей бандурой…
– Поеду вперед, – постановил я. – Погляжу на быт твоих рабовладельцев. А ты можешь выйти и добираться пешим ходом.
Я демонстративно достал АБПГ, демонстративно вынул из него и обревизовал магазин. Вставил обратно и убрал оружие, но так, чтобы выхватить в любой момент.
Счастливцев посмотрел на пистолет с опасливым уважением, но все-таки взялся за ручку двери… Однако открыть ее и выйти не решался, наверняка не хотел продолжить одинокое странствие по здешним лесам и болотам.
Пришлось предложить ему компромиссный вариант:
– Спрячься здесь, в кустах, потом заберу.
Он покачал головой:
– Близко слишком… Собаки учуют, не оторваться будет… У них тут те еще волкодавы – слона в куски порвут.
– Тогда лезь в багажное отделение и сиди там тише мыши! – рассердился я.
К моему удивлению, Счастливцев тяжело вздохнул, мрачно предрек:
– Убьют обоих, – и полез прятаться.
…Вела к усадьбе подъездная дорога длиной около километра: вымощена новенькими бетонными плитами, по бокам высажены двумя рядами молодые тоненькие липы – задумка ясна, лет через двадцать здесь будет тенистая аллея в духе старых дворянских гнезд. Ну-ну…
Автоматические ворота гостеприимно распахнуты, хотя закрыть их можно одним нажатием кнопки из имевшейся рядом будки. Но для «гарпии» эта жестяная фортеция – преграда несерьезная, протаранит, не замедляя хода.
Дом большой, основательный – первый этаж из кирпича, второй из дерева. Крыльцо – огромное, высоченное, с лестницами на обе стороны – вело сразу на второй этаж. Бревна не успели сильно потемнеть от непогоды, и видно было, что здешние постройки возведены года три, самое большее четыре назад. А вот кирпич (не соврал Федор) действительно был древний, местами почерневший, и от того усадьба казалась зловещей и мрачной. Может, всего лишь казалась, и на мое восприятие наложился рассказ Счастливцева о творящихся здесь делах.
Дорога огибала дом и вела куда-то дальше по медленно повышающемуся пологому склону; возможно, тянулась она к полям, – уже не вымощенная, грунтовая, однако ровненькая, хорошо накатанная. В той же стороне, на вершине холма, смутно виднелись некие развалины – пресловутый монастырь, надо полагать.
Обширный двор хозяева замостить поленились либо не успели, и после недавних дождей пребывал он не в лучшем состоянии, – грязный и топкий, без сапог не больно-то погуляешь. Выбрав место посуше, я остановил «гарпию».
– Из машины не вылазь! – прошипел сзади Счастливцев.
Мое появление не осталось незамеченным. На вершине крыльца появился вышедший из дома человек – по всему судя, сам хозяин: лет пятидесяти, кряжистый, манеры степенные, уверенные. От какой-то из надворных построек подходил высокий и плечистый недоросль; сынок, не иначе, – фамильное сходство с хозяином определенно просматривалось. Молодой человек явно оторвался от столярной работы – держал в руках недоструганную палку, будущий черенок не то для лопаты, не то еще для какого сельхозинвентаря.
Проигнорировав совет Федора, я вылез из салона. По словам Счастливцева, в доме изначально было четверо мужчин, не считая работников. По крайней мере один из них уехал на вездеходе – значит, остались максимум трое. При наличии пистолета я считал себя хозяином положения. Если фермеры вздумают затеять потасовку или перестрелку, им не позавидуешь.
– Ты кто будешь, мил человек? – полюбопытствовал хозяин, не делая попыток спуститься со своей верхотуры. – Каким ветром в наши края занесло?
Фермерского сынка моя персона абсолютно не заинтересовала. Он со всех сторон разглядывал «гарпию» – с явным восхищением.
Я не стал темнить и лукавить:
– Доверился компьютерной карте, путь спрямить решил – ну и влетел в такое болото, что едва выбрался.
– А-а-а… – не то сказал, не то зевнул хозяин с видимым равнодушием. – Одни беды от тех компутеров. Мы вот по-дедовски живем – ветряков два десятка стоят, лампочки горят – и ладно. А бесовские игрушки нам без надобности.
Освящена ли в ближайшей церкви его «глушилка», я не стал интересоваться. По ходу разговора поглядывал по сторонам, пытаясь высмотреть хоть что-то, подтверждающее рассказ Счастливцева. Не увидел ничего – не побрякивали цепями понурые рабы, не щелкали кнутами надсмотрщики. Даже знаменитого «щелястого сарайчика» не видно… Что, впрочем, ничего не доказывает. Кто же будет выставлять напоказ такие вещи?
– От нас тебе чего надобно? – спросил фермер. – Горючки, может? Только дорога́ у нас горючка, повози-ка ее в нашу глушь… И деньги электронные эти дурацкие в оплату не принимаем. Наличные-то есть с собой?
Ай-ай-ай… Ну разве же можно так навязчиво интересоваться финансами приезжего? Тут у любого возникнут подозрения… Хотя… Может, и не возникнут, – у того, кто не слышал рассказ Счастливцева, и полагает, что в мирной и законопослушной российской глубинке опасаться нечего.
– У меня больше половины бака, доеду. Хотел спросить: дорога дальше к западу проезжая?
– А чего б ей непроезжей быть… – пожал плечами хозяин. – Коли уж ты с востока к нам пробрался, так на запад уедешь… Колян, отвянь от машины! – неожиданно рявкнул он.
Юноша, дотошно изучавший устройство лебедки, неохотно от нее отодвинулся.
Словно привлеченный хозяйским рыком, из-за дома появился новый персонаж – здоровенный бугай в камуфляжной форме. Бросил на меня недолгий, но изучающий взгляд, неторопливо пошагал по двору. Второй сын? Или охранник – «зверь-человек», как охарактеризовал его Федор? Пожалуй, все же охранник. Ни малейшего сходства с хозяином и его сынком.
– Чужих на дороге не встречал? – спросил фермер. В отличие от прочих его реплик, эта прозвучала с неподдельным интересом.
– Голосовал какой-то ханыга… – теперь уже я изобразил полное равнодушие. – Но у меня правило: незнакомых в безлюдных местах не подсаживать.