– Так в чем тут искусство? – повторил Тарантино. – Все составляющие этого кича просты, как использованный презерватив: вокзальная поблядушка, шприц с дурью и бензопила… Бабу коллективно попользовали и расчленили… Где сюжет? Где конфликт? Где интрига?
Интриги на экране не наблюдалось. Камера показывала, как пила буксует в отдельных фрагментах – уже не дергающихся.
– Народ любит кич, – возразил собеседник. – Зато такие ленты можно печь со скоростью две штуки в неделю. Не слишком даже повторяясь – всевозможных механических устройств придумано достаточно. Тут и интрига появляется: а что новенькое будет у “Веселых потрошителей” в следующий раз? И некоторые находки совсем не дурны… Ты видел, кстати, серию с промышленной мясорубкой? Вполне изящно…
Тарантино лишь фыркнул. Собеседник продолжил:
– А пока ты закончишь свой очередной шедевр, зритель тебя забудет… Зритель ждать не любит. Ему нужна новая порция – раз в неделю по меньшей мере.. Короче: когда я получу готовую кассету?
Тарантино поскреб щеку. Фирменный станок, имитирующий при бритье полуторанедельную щетину, обошелся ему в круглую сумму – имидж требовал жертв…
– Есть некоторые проблемы… – осторожно сказал Тарантино. Слукавил – проблема уже была захоронена в укромном месте. – Исполнитель главной роли… хм… вышел в тираж… Поиски дублера с подходящей фактурой займут некоторое время…
– Да-а? Некоторое? А ты не напомнишь, дорогой друг, когда ты получил у меня аванс?
Тарантино вздохнул. Напоминать о грустном не хотелось. И он объявил решительно:
– Завтра подберу типаж, послезавтра начну съемки…
Невозможно работать, когда художника так вот подгоняют. Ладно, фильм дошел до стадии, на которой даже малейшее портретное сходство не требуется. Достаточно найти мальчишку с подходящей фигуркой и ростом…
Разговор имел место в кафе, в отдельном кабинете. Многие завсегдатаи невинной с виду забегаловки на окраине огромного города и не знали о существовании сего помещения. Розово-пастельный интерьер, видак, широченный ди-ван-траходром – гнездышко любви. Но птенчики отсюда выпархивали совсем другие.
…Уходя, Тарантино подошел к приткнувшемуся у дверей бару. К стойке был подвешен фрагмент скелета – костяк руки. Тарантино пожал потемневшие мослы. На ощупь они напоминали пластиковый муляж – не важно, ритуал есть ритуал. На удачу.
Завтра она понадобится.
Менты тормознули их неожиданно. Прохор выругался. Славка сжался в комочек, став маленьким и незаметным. Ваня бережно положил футляр с “Везерби” на сиденье и вылез из джипа. Прохор – за ним.
Вот так. Это не просто рутинная проверка на дорогах. Майор Мельничук собственной персоной. И персона эта чем-то неприятно озабочена. Чем-то даже взволнована – Ваня встречался с Мельничуком в четвертый раз и сделал вывод, что лучшим индикатором майорского настроения является его окруженная порослью рыжих волос лысина.
Сейчас лысина отливала в лучах закатного солнца фиолетовым – признак самый неблагоприятный.
– Куда следуете, молодые люди? – поинтересовался майор казенным голосом. Как будто не знал, куда и зачем они ездят.
– Следуем на стадион завода “Луч”, на стрельбище, товарищ майор, – в тон ему отрапортовал Ваня.
Хотя сам внутренне напрягся – что-то у ментов стряслось. Необычное и неприятное. Ни на простой, ни на усиленный патруль ДПС задержавшие их не походили. Две легковушки, вокруг роятся люди в брониках и с укороченными автоматами. Второй джип, пытавшийся мирно-незаметно проскочить мимо, – остановлен. Чуть поодаль от легковушек – микроавтобус. Тоже, надо понимать, не пустой. И – на сладкое – сам майор Мельничук.
Похоже на операцию. Неужели против них?
Прохор на эти тонкости не обращал внимания – медленно и молча наливался злостью. Колер лица начинал соперничать с майорской лысиной-индикатором. Ваня предостерегающе сжал его локоть – сильно, даже сильнее, чем хотел. Прохор дернулся.
Небывалое продолжалось.
Парни в бронежилетах начали обыскивать машины.
Очень дотошно обыскивать.
Началось все почти год назад – прохладным и дождливым июлем високосного лета.
Это было удачное лето – для Вани. Так он думал тогда. Изнурительная гонка завершилась промежуточным финишем – после полугодичной стажировки в Бирмингеме он стал вице-директором петербургского филиала.
В двадцать семь.
Абсолютный рекорд Корпорации.
Позади остались семь страшных лет: изматывающая работа и еще более изматывающая учеба. Почти с нуля – первый наемный педагог начал с избавления от окающего акцента. Дальше – больше. Последний – наоборот – акцент ставил. Оксфордский. И заодно читал курс корпоративной этики. На сон оставалось два-три часа. На личную жизнь ничего не оставалось. Маркелыч вкладывал только деньги. Силы и здоровье вкладывал Ваня. Все мужчины его семьи были сильны и выносливы. И все умирали рано.
Он выдержал. Прошел. Пробился. Сделал непредставимое для парнишки из затерянного в дебрях Севера поселка. Победа окрыляла. Пути были безграничны. Потом произошло это. И он подумал: зачем все?
Пригородное шоссе. Шесть человек у двух джипов. Лицом к машинам. Ладони на нагревшемся металле. Ваня с Прохором чуть в стороне – с Мельничуком. Ребята в сферах и брониках шустро роются в салонах. Спецназ? ОМОН? СОБР? Кто их разберет, пятнисто-одинаковых… По всей форме не представлялись.
Обыскивали странно. Почти не обращали внимания на упакованные мелкашки и патроны. Знали, что все бумаги в полном порядке? Тщательно исследовали места, способные вместить что-либо небольшое: пачку денег, пистолет, нож… Похоже, весь сыр-бор к клубу “Хантер-хауз” не имел отношения. Но расслабляться рано…
– Пойдем поговорим, – поманил Мельничук Ваню. Они отошли на два десятка шагов. Прохор дернулся было следом – уперся в короткий взгляд и короткий ствол пятнисто-бронированного. Нервно затоптался, багровея даже уже не лицом – шеей. Жаркое было лето…
…Майор поглядывал на существование “Хантера” не то чтобы сквозь пальцы – сквозь подозрительный прищур… Дважды осторожно посылал следом оперативников – после того, как однажды возвращавшиеся с ночной операции собровцы напоролись на подотряд очистки за работой.
Все три рассказа совпали: парни оцепляли старый, выселенный дом или заброшенное здание в промзоне, швыряли в.подвал некие предметы (газовые гранаты?) и открывали пальбу по выскакивающим полчищам крыс… Развлечение идиотское, но охотнички действовали грамотно и слаженно, собровцы (до начала пальбы) посчитали за спецоперацию родственных служб, подкатили: помощь нужна? Судя по всему, опасаться, что ребятки продырявят сдуру друг друга, не приходилось. Да и винтовочки мелкокалиберные, маломощные, предназначенные для бумажных мишеней…