Задумал Алька не много и не мало – покинуть ряды ОКР задолго до истечения срока контракта. Проще говоря, дезертировать. Он и заявление-то в военкомате подавал именно с этой мыслью: научиться как следует воинскому ремеслу и уйти.
Мир стал жесток, и жить в нем стало опасно. Если у тебя нет оружия – ты вечный раб вооруженных, живущий и дышащий только благодаря их милости… А если есть оружие, но не умеешь им владеть, не умеешь убивать других и не дать убить себя, – ты потенциальный труп. Рабов с оружием новые хозяева жизни терпеть не намерены…
Алька убедился в этом вполне наглядно во время своего дурацкого похода к замку барона Гильмановского. Одиссея закончилась вблизи первого же блокпоста – напоролся на затаившийся в лесу секрет, отобрали дедовское ружьишко, надавали по шее… Крупно повезло, что блокпост оказался федеральный, а не волостной, не то живо бы вздернули на ближайшем дереве. Федералы же – опять повезло – проводили массовую облаву на уклонистов от военной службы. И Алька угодил в ряды и под знамена. Ну а дальше уже не столько везение, сколько хорошее здоровье, редкое по нынешним временам, помогло выдержать конкурс в десантники.
Поразмыслив, Алька решил, что все обернулось к лучшему. Настену уже не спасти, Настену лучше бы позабыть, хоть и не получается пока… А вот с бароном Гильмановским и с «благородием» он посчитается. Так, чтобы никому другому они жизнь уже поломать не смогли. А потом – север, Станция, новый мир.
Подавлять мятежи и бунты, вспыхивающие чуть ли не ежедневно, Алька не собирался. Агонию не вылечить ни таблетками, ни ампутациями, а вот подвернуться под пулю можно запросто. Или того хуже – отправят в родные места, в Таганрог. Подавлять и усмирять.
Короче говоря, Алька твердо решил: получит нужные боевые навыки – и распрощается с триколором. Прихватив оружие, разумеется.
Но, как говорится, хочешь посмешить бога – расскажи ему о своих планах. Ночная тревога, построение, все по «вертушкам» – и уже бой, совсем Альке не нужный. И первый убитый своими руками…
И вот теперь редкая возможность покинуть ряды ОКР без шума, без повисшей на хвосте погони. Пропал без вести в бою, случается. Возможность есть, но желание ею воспользоваться куда-то подевалось.
Отчасти виной тому вид тел, подвешенных на крюки в разделочной. Но не только… Все-таки сроднился за несколько месяцев с «манулами», своими стали. Хорошо все-таки ощущать себя не одиночкой, а частицей большой и сокрушительной силы. Не то чтобы у Альки исчезло желание отомстить барону и «благородию», а затем отправиться к Станции. Но ослабело, что скрывать.
Надо было решаться и что-то делать: искать своих или избавляться от формы и начинать новую страницу жизни… А он никак не мог решиться.
Долго ломать голову над тем, что нужно и можно сделать, Альке не пришлось. Сзади послышался шум, он быстро обернулся – три человека, с оружием. Одинаковая мимикрирующая «саранча», одинаковые черные шлемы с затонированными щитками, одинаковые «скорпионы» с глушителями.
Свои… Вроде бы. Впрочем, окажись пришельцы сепами, где-то и как-то раздобывшими самую современную экипировку, ничего им сделать Алька бы не смог… И попытаться что-то сделать не смог бы. Ни автомата, ни броника, ни шлема… Даже десантный нож – когда он стремительно начал превращаться в кусок плавящегося металла – пришлось выдернуть из ножен и выбросить.
Свои (скорее всего, свои) внимания на Альку не обратили. Вообще. Устремились прямиком к непонятным цилиндрическим штуковинам, о которых так радели Мангуст и сержант. Теперь, наверное, правильнее сказать: покойные Мангуст и сержант…
Альку невнимание людей со «скорпионами» немного обидело, но долго обижаться не пришлось.
– Живой, солдат?! – послышался удивленный голос.
Алька обернулся. Четвертый человек оказался в ангаре как-то на удивление незаметно. Только что не было – и появился.
Одет и экипирован он был иначе – шлема нет, комбез и ботинки вроде как военные, но кожаная разгрузка явно цивильного вида, карманы и кармашки топырятся, чем-то набитые… Однако «скорпион» такой же, как и у остальной троицы.
У Альки мелькнуло нехорошее подозрение – похожим полувоенным образом одевались многие солдаты здешней как бы армии, униформы на всех не хватало. Однако один из бойцов в «саранче» подошел к непонятному человеку, вытянулся по стойке «смирно», явно ожидая приказаний. Тот ничего не сказал, помолчал, глядя на зеркальный щиток шлема (общаются по «балалайке», сообразил Алька). Затем боец развернулся и быстро, переходя на бег, направился прочь из ангара. Побежал он не к фабрике, а в сторону лесотундры.
Пока длилось недолгое немое общение, Алька разглядел эмблему на рукаве «саранчи» и все понял. «Выдры», спецназ, самая-самая элита ОКР. «Манулам» до них, если честно, – как стройбату до самих «манулов». В десантников боевые умения вколачивают исключительно долгими и изнурительными тренировками, а «выдр», конечно, тоже тренируют так, что мама не горюй, но плюс к тому применяют самые совершенные боевые программы, закачанные в «балалайки», и генные изменения организмов.
Одна из разведгрупп, заброшенных сюда за несколько суток до начала операции, – вот с кем довелось столкнуться Альке. А командир их приоделся так, чтобы при нужде легко мог выдать себя за местного.
Ну что ж, придется остаться в рядах и под знаменами. До следующей операции хватит времени как следует продумать план ухода.
– Я уж думал, вы все тут… как сардельки в микроволновке… – удивленно покачал головой командир. – Везучий ты, парень…
Алька поначалу не понял: что за «микроволновка»? Потом сообразил: были когда-то давным-давно, до появления грэйлеров, кухонные печи с таким названием, – неудобные, пожирающие кучу энергии и небезопасные для здоровья. Незнакомец их видеть не мог, даже в детстве, – на вид ему лет тридцать пять, уж никак не больше сорока.
– Меня самым краешком зацепило… – объяснил Алька. – Успел все железное сбросить. А ребята не успели.
Командир «выдр» вздохнул сочувственно. Затем посмотрел на «Пчелу», констатировал:
– Электронике каюк, отлеталась пташка…
Алька опять не понял, на сей раз слово «каюк», но примерно догадался, что оно означает.
– Значит так, солдат. Минут через сорок здесь будут местные. Много. Надо уходить и уносить преобразователи.
– Откуда? Вроде всех уже покрошили…
– Они подняли лагеря. Выкатили спирт, раздали оружие кое-какое, всем обещали свободу и гражданство. И начался мятеж и смятение в человецех… Что сейчас в Печоре творится, ты не представляешь.
Алька и в самом деле не представлял, да и не хотел представлять. Он насмотрелся на то, что творилось в родном Таганроге (правильнее сказать: на руинах родного Таганрога) в первый год после Толчка, на всю жизнь впечатлений хватит.
– У меня приказ, – сказал Алька. – Оставаться здесь, охранять эти… как их…
– Преобразователи?