Все равно, под каким пресным соусом подают вкусное блюдо. От этого хуже оно не становится. Единственный гарант справедливости в целом мире, он и приносит только мир ценой его военной машины. Разве когда‑нибудь было иначе? Si vis pacem para bellum. Союзники из скудной Европы не будут обездолены, если поведут себя правильно. Это они и сделали. За что удостоились чести состоять под защитой Периферийного права, с неполными, но достаточными для благополучия американскими привилегиями. Их, конечно, не выбирают в Сенат, не вручают генеральские жезлы в Пентагоне, не допускают в административные министры, но в дворцовом управлении немало толковых франков, германцев и тюрков. За умелую службу положена щедрая плата.
А Демократия Российская? Что ж, они растеряли последние коренные зубы. Передние им выбили еще давно. В самом начале восточных колониальных войн. Остались чуть ли не в гордом одиночестве, и если бы собрались с духом тогда, кто знает? Где бы сейчас стоял его императорский дворец? Но не собрались. Малодушно предали всех, кому было по дороге с ними, ради сиюминутной выгоды. Южных славян и северных корейцев. Сербов, мадьяр, ливийцев, палестинцев, сирийцев, даже собственный Кавказ и Белую Русь. Последние азиатские союзники откололись полвека назад. Теперь это старый пес, который может только лаять на караван и плестись по следу в пыли. И пусть лает, пока не сдохнет. Так некогда император Траян поступил с парфянами – политическая изоляция и парочка блицкригов на границе в упреждение и предупреждение. Все же мощное было царство, эта Россия, но величие его сгинуло без возврата. Вот что бывает, когда примериваешь на себя непривычную личину и стать, стихийно и бестолково подражая чуждым порядкам. Демократия‑то их и довела до ручки, неумолимо выродившись в разбойную олигархию, умникам из Сената чем не урок? До сих пор лакомый кусок, но не надо спешить. Не надо. Чтобы не подавиться. Имперская политика не терпит суеты.
Тем более он, император Джордан, совсем недавно закончил кровопролитную Индокитайскую кампанию – Пекин и Дели подписали отказ от своих притязаний на море. До поры суверенные, но это лишь до поры. Все же надо смотреть в оба, у него есть предчувствие – это еще не конец. Неплохо бы натравить их друг на друга. К примеру, конфликт из‑за спорных территорий. Нет таковых? Нет, так будут. Пока из двадцати околоземных информационных станций восемнадцать принадлежат Великой Америке, в сражении за умы невозможного для императора мало. Завтра они станут считать правдой ложь, которую он скажет сегодня.
Единственной занозой в мягкой части его трона по‑прежнему сидела Иудея, провинция Израиль. Клятые религиозные фанатики, что говорить – явление Христа оказалось их предкам нипочем! Взяли и распяли. Император Джордан, примерный понтифик Всебаптистской Конгрегации, с удовольствием доказал бы евреям даже то, что Бога нет совсем, случись подобное действие в его власти. Уж очень доставучий и вместе с тем воинственный народец. Нигде наместники‑прокуроры не бывают столь снисходительны, а полицейские генералы столь благодушны, как в этой консульской провинции. Но все равно не в коня корм, дай палец, откусят по локоть. Восстание за восстанием, а в субботу не воюют – бери их тепленькими. Зато в воскресенье опять все сначала. Ни о каком евразийском походе не может идти речь, пока он, император, не вскроет этот нарыв. Иерусалим должен быть разрушен. В очередной раз. Хорошо бы исполнять на волынке. Но сегодня он их прижмет, еще как. Область неамериканского права, то‑то они взвоют, хотя цель основного удара вовсе не заштатный Израиль. Сидели бы себе тихо… Император насупился, если уж он что не понимал, так это упорства на пустом месте. Из‑за чего весь сыр‑бор? Добро бы еще из‑за ввозных пошлин или акцизных сборов. Так нет. Из‑за суверенной неприкосновенности избранного народа. Вот пусть теперь молят Ягве в своих синагогах, вдруг поможет. Мысли императора Джордана приняли другое, приятное злорадно‑мстительное направление.
Придворный кабинет‑секретарь робко окликнул его. Пора. Надевать расшитый золотыми пальмовыми ветками мундир, не забыть сменить бриллиантовую кокарду на рубины, знак чрезвычайности сенатского созыва, на плечи – заветный плащ. Нет, завтракать он не станет, голод обостряет и чувства, и ум. Имперский Геликоптер‑истребитель ждал его посреди атриума Визитов. Прозрачная крыша уже была раздвинута для взлета…
Спустя два часа все было кончено. Император Джордан вернулся в свои рабочие апартаменты, где незадолго до его явления услужливая рука зажгла обзорный круговой экран – новости, облетающие в этот момент светлые и теневые части земной суши. «Во имя справедливости… по отношению к варварским народам… Ближней и Средней Азии… Центральной Африки…». Голос невидимого диктора звучал торжественно грозно. «Большинством сенаторов было одобрено… отмена тринадцатой поправки 1865 года… частично четырнадцатой поправки 1868 года… возобновления в полной мере действия девятого раздела первой статьи Конституции… с пересчетом ввозной пошлины на денежный эквивалент текущего года… в отношении лиц, НЕ являющихся гражданами Великих Объединенных Американских Штатов…». На предлоге НЕ диктор зашелся от восторга. И так далее. И так далее. Было уже неинтересно.
Он, третий наследственный император Джордан Лавгуд, совершил очередное благое дело. С отменой рабовладения покончено навек! Отныне любой американский гражданин и любой частично американский гражданин сможет покупать и продавать любое из лиц, таковым гражданином не являющееся. И, собственно, с нынешнего момента вообще не являющееся лицом. Ради процветания экономики и мира во всем мире.
С экрана продолжало грохотать историческое:
МЫ, НАРОД ВЕЛИКИХ ОБЪЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ, В ЦЕЛЯХ СОЗДАНИЯ БОЛЕЕ СОВЕРШЕННОГО СОЮЗА… ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАМ САМИМ И НАШЕМУ НАРОДУ СВОБОДЫ… ИЗДАЕМ И УЧРЕЖДАЕМ ЭТУ КОНСТИТУЦИЮ…
Третий наследственный император Джордан откинулся в глубоком кресле, неблагородно и устало зевнул во весь рот.
Нет и не будет демона, выбирающего нас, но будете вы, которые выбирают своего демона. И первый шаг ваш будет выбором жизни, судьба которой впоследствии связана с необходимостью.
Добродетель не имеет хозяина. Каждый, кто либо ее почитает, либо пренебрегает ею, обретает либо теряет что‑то от нее.
Выбор – источник вины. Вина принадлежит выбирающему. Бог неймет вины.
Платон. Государство
Всем нам в жизни выпадал шанс реализовать себя, но… использовали ли мы его??? Конечно, заманчиво сидеть на диване и рассуждать, как это важно достичь высоты самореализации и излагать тому подобную патетику в вербальной форме, но… как становится страшно, даже когда дело доходит до предания этой вербальной форме визуальных образов, не говоря уже о конкретных действиях для достижения цели. Как страшно потерять тот устоявшийся мирок, в котором мы живем, с его привычной атрибутикой, с принятыми и понятными с детства правилами, нормами, укладом существования. Меняя свою, годами для себя приспособленную реальность, мы переходим в другой непонятный, чуждый мир. И тут начинается иногда мучительный процесс адаптации к новым нормам, законам, ритму. Тина твоего болота не спасет тебя, хотя оно уже прогрелось и зацвело желто‑зеленым цветом…веселенькая раскраска. Кто‑то предпочитает ее всю свою жизнь, нежась в тепле своего желто‑зеленого болота. Однако для развития нужны… проблемы, тот рычаг, который заставит тебя двигаться из привычно теплой застойной воды в холодно‑освежающую воду новых условий, которая не всегда комфортна. Но… свежая вода жизни, она необходима для развития, для того, чтобы по‑новому посмотреть на привычные вещи. И на этом этапе, как правило, включаются наши адаптационные механизмы, физические и психические, которые и помогут нам без существенных потерь найти ресурс для нужного приспособления… если нам это надо, если для вздоха не хватает воздуха. Они эффективно адаптируют наше тело и душу, рационализируют все так, чтобы не было слишком больно, чтобы наша личность осталась целостна, а не распалась на множество маленьких человечков, суетящихся в одном большом теле. Что нам это напоминает? Ах да! Это же пресловутый кризис среднего возраста, восставшая из пепла птица Феникс. Но именно кризисами ознаменовываются все этапы нашего развития. Именно кризис говорит нам о том, что мы между двумя ступенями развития, что мы уже сошли с предыдущей, но еще не взошли на следующую. Пройти кризис с минимальными потерями нам может помочь наше бессознательное, с его защитными механизмами, которые блокируют то, что может нас разрушить. Но сейчас не об этом.