— Если ты о вчерашней ночи, то, пожалуйста, не стоит. Я в порядке. И ты в порядке. — С этими словами Зоуи развернулась и направилась к двери. — Разбирайся с Тео сам, — бросила она через плечо.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да. — Зоуи кивнула и взялась за дверную ручку.
— Хорошо. Тогда мы поженимся на следующей неделе.
Зоуи превратилась в статую. Она не дышала и не шевелилась.
— Должен признаться, я чувствую облегчение, поскольку ты столь сговорчива. Думал, ты тут ад устроишь, будешь рвать и метать. Приятно, что ты снова доверяешь мне.
От его слов у нее по спине побежали мурашки. Зоуи медленно отошла от двери. Антон уже сидел за столом, расслабленная поза только подчеркивала его элегантность. Все в нем было безупречным: и рубашка, и положение рук, и даже то, как он вытянул ноги. Ни намека на юмор, надменность или насмешку. Его лицо было каменным.
— Я порой удивляюсь, как могут меняться судьбы людей в мгновение ока. — Антон развел руками. — Например, ты и я. Мы жили каждый своей жизнью, и шанс встретиться у нас был минимальный. Но потом я делаю одолжение Тео, и двадцать четыре часа спустя мы с тобой становимся любовниками и планируем нашу свадьбу.
— Мы ничего не планируем. — Зоуи сжала кулаки. — Мы уже поиграли в брак вчера, если помнишь. Я спускаю тебя с крючка.
Она снова повернулась к двери.
— Но я против того, чтобы ты спускала меня с крючка. — Его мягкий голос отозвался волнением у нее в животе. — Я хочу, чтобы мы поженились прежде, чем таблоиды раскрутят эту историю. Не уходи, Зоуи, — предупредил ее Антон. — Мы еще не закончили, как бы ты этого ни хотела. Нам надо подумать и о других людях.
— Если ты о Тео…
— И о твоем брате, — вставил он. — Плюс обо всех тех, кто зависит от процветания империй Канеллиса и Паллиса.
— Кто это? — спросила Зоуи.
— Наши акционеры. Наши дочерние компании, развитие которых зависит от нас, и тысячи индивидуальных предпринимателей по всему миру. Тео безвыездно живет на острове уже два года, и я отвечаю за обе корпорации.
Зоуи явно прислушивалась к его словам, хотя он не видел ее лица. Она, конечно, ненавидела своего деда, но не могла игнорировать то, что Антон говорил о других людях.
— В течение этих двух лет, — продолжал он, — все укрепились во мнении, что однажды я унаследую состояние Тео. А поэтому все свято верили, что я постараюсь приумножить его капитал. Потом выплыла твоя история, и акции «Паллис групп» и «Канеллис интраком» полетели в тартарары. Биржи охватила паника. Люди испугались, что появление прямых наследников Тео означает мой уход.
— И?.. Означает? — Зоуи так и не удосужилась повернуться к нему.
— Это зависит от Тео. — Антон пожал плечами. Сейчас решение Тео не волновало его. — Дело в том, Зоуи, что, когда эта газета появилась сегодня утром, наши акции подскочили до небес. Все любят выгодное слияние, а что может быть лучше, чем брак между мной и тобой?
Антон встал и приблизился к Зоуи. Она выглядела словно пойманная птица, беспомощно бьющаяся в тенетах. Но он не собирался ее отпускать. Антон положил ладони ей на плечи и почувствовал, как ее тело напряглось. В полной тишине он подвел Зоуи к столу и жестом предложил присесть.
— Значит, только бизнес? — Покачав головой, Зоуи осталась на ногах. — Я стала тем вливанием, которое удержит обе компании на плаву?
— Это касается и меня тоже, моя дорогая.
— Не называй меня так. Я не твоя дорогая и не очень-то хочу быть ею.
— Черт, а я-то считал себя лакомой добычей. — Антон щелкнул языком.
Игнорируя его подшучивание, Зоуи произнесла:
— Я все равно не понимаю, почему должна быть вовлечена в ваши игры. Достаточно заставить Тео объявить наследником тебя, а все остальное само собой уладится.
— Но Тео не станет объявлять меня наследником, потому что я таковым не являюсь. Наследники — ты и твой брат.
Пораженная, Зоуи уставилась на него:
— Не может быть! Три недели назад он даже не знал о нашем существовании. Я ничего не хочу от него, и Тоби тоже.
— Ты уверена? — Опершись о стол, Антон бросил на нее дерзкий взгляд. — Мне кажется, нечестно по отношению к твоему брату делать такие заявления. Он пока не может принимать решения самостоятельно. Дело в том, Зоуи, хочешь ты этого или нет, теперь от тебя зависит благосостояние и доброе имя Канеллисов. Так что тебе стоит подумать, что с этим делать. Если ты объявишь, что не желаешь иметь ничего общего с Тео, это сожжет дотла все. Включая меня.
— Люди не столь глупы, чтобы из-за моего слова уничтожить две компании. — Зоуи нахмурилась.
— Рыночная экономика — это риск и интуиция. Она не любит неопределенности. Тео сдает. Все знают об этом, хоть мы и пытаемся сократить спекуляцию на этом до минимума. И пока никто не задавался вопросом о моем месте в его жизни, все шло как по маслу. Теперь нас словно на волнах качает, мы уходим то в плюс, то в минус — в зависимости от того, какой кусок информации становится известен. Брак между нами решит проблему.
Картина была пугающей. Зоуи медленно опустилась в кресло. Она не следила за рынком акций. Да и зачем? У нее в кармане больше пятидесяти фунтов никогда не было. Денежный вопрос вообще мало занимал ее, пока не пришлось взять ссуду на обучение. Как ее выплачивать, она плохо представляла.
Неужели рынок и вправду настолько подвижен, что простой слух способен уничтожить две огромные корпорации, а брак, наоборот, может укрепить положение?
Зоуи уставилась на свои ладони, безжизненно лежавшие на коленях. Мысли об отце не покидали ее. Хотел бы он, чтобы она сделала это? Интуиция говорила: «Нет». Она вспоминала, как Леандер возвращался вечерами, еле держась на ногах от усталости. Весь пропахший маслом и бензином, такой родной. По выходным он подрабатывал официантом в местном ресторане — и все для того, чтобы содержать семью. Ни разу Зоуи не слышала, чтобы он хоть намекнул на возможность вернуться в Грецию к прежней жизни. Она вспоминала, как он ложился на диван и смотрел телевизор, не в состоянии пошевелиться. Сколько выходных мать провела в одиночестве, пока ее муж с вымученной улыбкой на усталом лице обслуживал клиентов! И сколько лет Тео Канеллиса обслуживали такие же люди, как ее отец! Собственные острова, яхты, самолеты…
— Смерть твоего отца ударила по Тео очень сильно, — тихо произнес Антон, тщательно подбирая слова. — Ему осталось несколько даже не месяцев — недель. Я уверен, если ты покопаешься в себе, то не захочешь наблюдать, как лицо старика искажается от горя, в то время как его империя рушится, а жизнь подходит к концу.
— А это, — твердо сказала Зоуи, — эмоциональный шантаж.
Белый платок появился на ее колене.
— На нашу долю выпало эмоциональное время.