Голоса удалялись.
— Приехал Кордье, — сказал Жан-Юг, входя. Он был очень бледен. — Как вы думаете, аллергия на лекарства — это серьезно?
— Возможно, — кивнул Шиб. — Грег, прекрати ее трясти, это не поможет.
— Конечно, это ведь не твоя девушка от передозировки загибается! Если я найду того ублюдка, который это сделал, яйца ему отрежу циркулярной пилой!
— Звучит многообещающе, — хмыкнул Шиб. — Но сейчас тебе лучше успокоиться.
— Перестань указывать, что лучше, а что хуже! Ты такой же гребаный зануда, как моя мать!
Появление Кордье положило конец перепалке.
— Хорошо, что вы застали меня дома, — сказал он, снимая пиджак. — Я собирался играть в гольф. Ну-ка, посмотрим...
— Она по ошибке выпила мепронизим, а у нее аллергия на мепробамат, — объяснил Шиб.
— Черт, — пробормотал Кордье. — Нужно, как минимум, промыть ей желудок.
Он поднял простыню, которой была накрыта Айша. На девушке не было ничего, кроме белого боди, и Шиб ужаснулся, увидев ее посиневшие отечные икры.
— Ее нужно срочно везти в больницу, — объявил Кордье.
Он отложил стетоскоп и достал из кармана мобильник. Грег раскачивался на пятках взад-вперед, словно цирковой медведь, который мечтает дождаться конца выступления, чтобы сожрать дрессировщика.
— Они выезжают, — сказал Кордье. — Выйдите из комнаты, здесь слишком много народу. И не переживайте, это не смертельно, — добавил он, вглядываясь в зрачки Айши.
— Это точно? — хрипло спросил Грег.
— Да. Уходите, не мешайте мне.
Все вышли. Внизу Шиб заметил Клотильду Осмонд, которая растерянно озиралась, стоя посреди холла. Да, гостям будет о чем поговорить за обедом, подумал он. Но зачем понадобилось усыплять Айшу? Что означает этот ход в безумной и одновременно детской игре, которую ведет убийца? Может, он хотел продемонстрировать свое всемогущество, вездесущность? Или это просто предупреждение, что он не собирается складывать оружие?
Шиб увидел, что Гаэль беседует с Бабулей и — невероятно! — последняя настроена весьма дружелюбно и даже ласково, Бланш наверняка успокаивает гостей... Энис цеплялась за руку отца, который вместе с Дюбуа ждал прибытия «скорой» на улице. Аннабель лихорадочно нажимала на кнопки электронной игрушки, выпучив от напряжения глаза. Грег подошел к ней.
— «Серебряная битва»? — спросил он.
— Да. А ты умеешь в нее играть?
— Спрашиваешь! В ней мне нет равных! А другие игры у тебя есть?
— Полно! — ответила Аннабель, протягивая Грегу пластмассовый корпус. Он начал энергично орудовать мини-приставкой, и пространство вокруг заполнилось писком и жужжанием, совершенно невыносимыми для слуха Шиба.
— Эй! — вдруг воскликнул Грег. — А это еще что за хрень?
Аннабель широко раскрыла глаза, потом резко подскочила к Грегу, чтобы отнять у него игру, но он высоко поднял руку над головой. Аннабель повисла у него на локте, но он с легкостью стряхнул девочку.
— Отдай! — закричала Аннабель. — Это мое!
— Подожди минутку. Шиб, иди, взгляни-ка на это!
— Ты вор! — завопила Аннабель, изо всех сил пиная Грега по щиколотке.
— Эй, ты что, спятила? Еще раз так сделаешь — получишь по заднице! — угрожающе заявил Грег.
Девчонка бегом бросилась к отцу. Грег протянул игрушку Шибу.
— Забавно. Можно сказать, еще одна улика.
— Объясни, в чем дело, — нетерпеливо попросил Шиб.
На экране был список игр, и Грег указал пальцем на «Битву змей».
— Видишь? — спросил он.
— Ну и что? Нужно залезать голыми руками в змеиные логова? Что-то в этом роде?
— Нет, мой невинный друг, нужно залезать совсем в другие места, и отнюдь не руками.
— Что? — недоверчиво переспросил Шиб.
— Это закодированное название. Настоящее — «Сексуальная битва». Она продается в секс-шопах и на некоторых порносайтах. Вообще игрушка так себе, но не в том дело.
— Ты хочешь сказать, Аннабель играет в порноигрушки? — изумился Шиб.
— Выходит, что так.
— Но ведь это мог обнаружить кто угодно!
— Нет, чтобы запустить игру, нужно знать код. Иначе на экране просто появится надпись: «Программа не читается».
— А ты знаешь код?
— Нет, он у каждого свой. Его знает тот, кто запихнул сюда эту игрушку.
— Так, может, Аннабель вообще о ней не знает?
— Может быть. Но, по-моему, она — испорченная девчонка.
— Грег, ей всего пять лет!
— Моя мать начала трахаться с восьми.
— Это ничего не значит. Что вообще она тогда понимала? Ее собственная мать была проституткой, а папаша — алкоголиком, который постоянно ее лупил.
— Все равно, трахаться ее никто не заставлял!
— Обстоятельства заставляли.
— Ох, перестань! Какая разница? Я просто хочу сказать, что пятилетний возраст — еще не гарантия невинности.
В этот момент в холл вошли санитары с носилками и врач — не тот, что приезжал в прошлый раз, более пожилой, с усами. Интересно, подумал Шиб, а санитары те же? В прошлый раз он их не разглядел. Все трое быстро прошли мимо него и поднялись наверх. Послышался голос Кордье, который что-то объяснял врачу. Через несколько минут санитары спустились вниз, неся Айшу на носилках. Аннабель прижалась к отцу, который стоял на улице, глядя, как отъезжает «скорая», и, очевидно, не слышал ничего из того, что говорил ему Кордье. Грег направился к ним с игрушкой в руке. Дюбуа вошел в дом — было заметно, что он продрог.
— Я же вам говорил, что зло будет распространяться, — сказал он Шибу удовлетворенным тоном игрока, который предугадал ход противника. — Кто будет следующим?
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что злобный дух, вселившийся в кого-то из обитателей дома, никогда не нападает дважды на одного и того же человека. Он ставит свою грязную отметину на каждом поочередно, чтобы все оказались запятнанными. Вы разве не ощущаете флюидов зла, которые разливаются повсюду? А холод, вы чувствуете холод?
Шиб внимательно взглянул на священника, — похоже, тот действительно сильно замерз. Странно — на улице было прохладно, но не более того.
— Меня все утро колотит озноб, — сообщил Дюбуа. — Силы Тьмы всегда приносят с собой холод, потому что ненависть сгущается и становится твердой и колючей, подобной глыбам льда. Айсберги ненависти, которые тают и обрушивают потоки ледяной воды на парализованные жертвы... Ледяные пауки, которые медленно высасывают из вас душу, — вот кто они такие!
— О каких пауках вы говорите? — озадаченно спросил Грег, подходя к ним.