— Мило действительно уже старый, а Вольфи совсем еще щенок. Он живет на соседней ферме, но иногда приходит поиграть с Мило. Хочешь посмотреть, где он пролезает сквозь забор? — Глаза Дэна заблестели, он ухватил Себа за рукав. — Может, ты сумеешь его починить, чтобы Мило больше не удирал? Ну как? Сумеешь? Сумеешь починить?

— Дэн, не приставай к мистеру Кастеллано, — сказала Элла, но Дэн продолжал тянуть его за рукав. Себу нужно было что-то ответить.

Умение обращаться с молотком и гвоздями отнюдь не требовалось при создании систем коммуникаций, и он решил, что для починки забора у него вряд ли хватит квалификации. Кроме того, мистер Мартинез, наверное, скоро вернется с работы или откуда-то там еще и уж конечно лучше, чем он, справится с этой задачей.

Поэтому Себастьян предложил:

— Почему бы тебе не подождать, когда твой папа придет домой? Ты мог бы вместе с ним починить забор.

Он услышал, как у женщины, сидящей за столом, перехватило дыхание. Нехороший знак.

Дэн тряхнул головой и настойчиво потянул его за рукав:

— Мой папа на небе! А Мило такой непослушный! У тети Николь скоро будет день рождения. И сюда приедет много машин, а значит, может случиться… большая беда.

Дэн судорожно втянул в себя воздух, прежде чем произнести два последних слова, и в горестном жесте поднял руки.

Похоже, мальчик просит о помощи. Это дом Николь. Себ — ее приемный сын. Значит, он ответственен за то, что здесь происходит, пока ее нет. Не то чтобы он хотел ответственности, но…

Решение было принято. Себ сбросил ноги с шезлонга и кивнул:

— Ладно, я вижу, что это может стать проблемой. Покажи мне, как Мило ухитряется удирать отсюда. Тогда мы сможем составить план, как уберечь его от опасности.

Мальчик посмотрел на мать, потом на Мило и, кивнув, важно сказал:

— Меня зовут Даниэль. А тебя?

— Там, в Австралии, друзья зовут меня Себ.

— Хорошо, — сказал Дэн и, взяв его за руку, потянул за собой к сараю.

Себ посмотрел на маленькие пальчики, вцепившиеся в его руку. Он не ожидал этого. Некоторые из его коллег были женаты и имели детей, но в основном те, с кем он работал, жили одни. Так что к детям он не привык.

Особенно к детям, которые хотели держать его за руку. Он и не помнил, чтобы такое когда-нибудь случалось.

Наверное, сегодня — впервые.

— Ну, идем же, Себ. — Дэн сильнее потянул его за руку. — А то Вольфи опять уведет Мило.

Элла смотрела, как Себ после секундного колебания пошел за ее сыном по залитому солнцем саду. Кудрявая головка Дэна все время поворачивалась к нему, когда он рассказывал, как мама и Иветта однажды забили дыру планками, но Вольфи с разбега прыгнул на забор, и вся эта конструкция тут же рухнула…

Себ только молча кивал. Одной рукой он открыл свой органайзер — вероятно, пытаясь найти номер местного мастера на все руки. Что Элле, собственно, и самой следовало бы сделать. Если бы она подумала как следует. Если бы ей удалось вставить хотя бы слово. Но Дэн говорил без умолку.

О, Дэн!

Элла не ожидала, что речь зайдет о его отце. Дэн прекрасно общался со взрослыми, которых он знал. Но только не с мужчинами. Особенно — с мужчинами, которых мальчик видел впервые.

Несколько секунд она молча смотрела вслед этой странной паре. Высокий успешный бизнесмен в дизайнерском костюме и обуви, что стоила больше, чем ее месячная зарплата, и маленький мальчик, которому нужен мужчина, чтобы с ним можно было поговорить.

Можно было поиграть.

Пусть даже совсем немного.

Элле стало больно за своего маленького сына. Он никогда не узнает отеческой любви. В будущем, возможно, она встретит мужчину, который полюбит их обоих, ее и Дэна, но сейчас… Сейчас ей оставалось только надеяться, что Дэн не слишком привяжется к Себу за то короткое время, что тот здесь пробудет.

Глава 4

Поворочавшись в постели, Себ засунул голову под туго набитую подушку и решил, что ему уже больше не заснуть.

Его внутренние часы по-прежнему были настроены на сиднейское время, к тому же здесь, в его старой комнате, было слишком темно и тихо, чтобы мозг мог расслабиться. Себ по-прежнему пребывал в возбужденном состоянии, вызванном событиями последних двух дней. Дважды он дотягивался до столика у кровати, чтобы сделать пару заметок в своем ноутбуке.

Себастьян был вполне удовлетворен перспективой завершения сделки с «ПСН-Медиа». Но его разочаровало то, что ему пришлось проделать весь этот путь только затем, чтобы узнать, что Николь еще не вернулась из отпуска. Оба этих события лишили его сна.

Себ отбросил подушку в сторону.

Николь всегда была очень спортивной женщиной. Вот и сейчас она путешествовала где-то в Непале. Она, конечно, могла измениться за три года. Интересно было бы с ней встретиться. Но если она не прилетит во Францию в течение тридцати шести часов, ему придется уехать, не повидав ее. И это будет обидно.

Однако пора вставать.

Отбросив в сторону смятые простыни, Себ спустил ноги на прохладный кафельный пол. Затем встал и подошел к окну.

Конечно, было бы неплохо задержаться здесь на пару дней, но он мог бы поработать куда более эффективно в Монпелье, с Мэттом, пользуясь высокоскоростным Интернетом, а не беспроводной телефонной связью.

Солнечные лучи ослепили Себастьяна, когда он распахнул ставни.

И тут же вся комната наполнилась неповторимым светом Лангедока, который отражался от стен, покрашенных в цвет слоновой кости.

Янтарного оттенка шкаф, казавшийся вчера неуместным антиквариатом, теперь прекрасно сочетался с выбранными для отделки тканями.

Этой мебели и этих тканей восемнадцать лет назад здесь не было. Тогда дом был чистым и ухоженным и был настоящим домом. Теперь же у Себа возникло ощущение, что ему пришлось провести ночь среди театральных декораций, которые изображали интерьер типичного французского сельского дома.

Все картины висели строго параллельно. Каждый дюйм мебели был выполнен из настоящего дерева, тщательно навощен и отполирован. Все несовершенное находилось здесь под запретом.

Это было красиво. Стильно. Именно то, что каждый турист ожидает найти в этой части Франции.

В каком-нибудь отеле…

Себастьян оперся о каменный подоконник и выглянул в сад. Кое-что все же не изменилось.

Утреннее солнышко уже нагрело терракотовую крышу дома и наполнило голубой кобальт неба волнами цвета. Все облака уже были изгнаны, чтобы явить взору ничем не замутненный небесный простор.

Себ втянул в себя воздух, влажный и чистый. Издалека доносились собачий лай, шум машин на шоссе, по которому он ехал вчера, а кроме этого, слышалось пение птиц.