Версия зияет белыми пятнами – кто похитил? с какой целью? – но пока ничему не противоречит. Но дальше начинаются форменные чудеса в решете.
Что произошло в злосчастном «Форде»? Наташа, которую он все-таки спросил об этом, ответила глухим голосом, глядя в сторону: «По-моему, ты их просто убил… Всех…»
Ростовцева не терзали раскаяния по этому поводу – в конце концов, те начали первыми и знали, на что шли. Но…
Свои физические возможности он представлял хорошо. Бог силой не обидел, и в армии кое-чему научили, но спецназовским суперменом он не был. Ни в каких элитных войсках не служивший, Ростовцев мог при нужде накостылять паре-тройке дворовых хулиганов, но перебить голыми руками пятерых вооруженных профессионалов? Да не просто голыми руками – связанными! А ведь судя по захвату, чисто проведенному рядом с многолюдной улицей, дилетантами противники не были…
Инсценировка? Накачали своим крошащим память снадобьем и разыграли перед Наташей схватку? Но зачем?
Сплошные вопросы без ответов.
Потом он вспомнил про рану на руке. Попытался взглянуть на нее еще раз – осторожно, не потревожив Наташу. Но шрам под этим углом виден не был. Увидел Ростовцев другое. На коже плеча росли волосы. Тоненькие, едва заметные.
Он вздрогнул.
В этот момент проснулась Наташа.
Человек с капитанскими звездочками на погонах был напуган. И не скрывал этого.
– Все! Заканчивайте! – нервно говорил он. – Не могу больше тянуть. Мельничук с меня голову снимет. Сворачивайтесь и уезжайте. А я свяжусь с РУВД…
Неуверенный тон резко противоречил словам. Голос дрожал и ломался. Мастера капитан боялся явно больше, чем своего непосредственного начальника – подполковника Мельничука.
– Засохни, – бросил Мастер, не считая нужным хотя бы замаскировать презрение. – Сиди на жопе ровно. Когда закончим, тогда и закончим.
Из белого «Форда»-микроавтобуса вылез – скорее, выпал – человек в белом халате. Относительно белом, загаженном бурыми пятнами. Сделал два ковыляющих шага и скрючился в жестокой рвотной судороге. Мастер брезгливо скривил губу.
Капитан, похоже, смирился с не предусмотренной УПК работой людей Мастера на месте происшествия и понуро бормотал под нос о злосчастном своём невезении, о том, что проехали бы эти козлы еще пару километров – и оказались бы на территории области, и не повис бы такой гнусный, портящий всю отчетность «глухарь»… Порой в стенания вплетались жалобы на нищенскую зарплату – и при этих словах он искоса поглядывал на Мастера.
Тот намеки игнорировал. Сорвал длинную травинку, задумчиво ковырял в зубах и наблюдал за толстым шмелем, с жужжанием лезущим в цветок шиповника. Почему-то вспомнилось, что с точки зрения науки шмель не менее загадочное и мифическое существо, чем ликантроп, снежный человек или лохнесское диво. Не положено мохнатому летать-порхать, по всем физическим законам и аэродинамическим расчетам не положено. Однако летает…
Шмель, не ведающий о существовании физики с аэродинамикой, залез в цветок полностью. Мастер протянул руку и изо всех сил сдавил чашечку пальцами. Между лепестками тихонечко хрустнуло, а может, просто показалось. Констатировал удовлетворенно:
– Не положено – так и не хрен тут.
Капитан, продолжавший ныть о безденежной жизни, испуганно смолк. Жить ему оставалось меньше четырех часов.
Когда час спустя Мастер уезжал с места происшествия, в кейсе у него лежали весьма интересные улики. Патроны, изъятые из оружия мертвецов (каждый третий с самодельной разрывной ртутно-серебряной пулей). Видеокассета, запечатлевшая место побоища и, в деталях, характерные раны на трупах – сон и аппетит этот двадцатиминутный фильм мог испортить надолго. И, самое главное, предмет, именуемый официально «иммобилизатором атравматическим ИА-2», а в просторечии «имкой». «Имка» оказалась разорвана пополам, но не это было главным. Иммобилизатор был подвергнут нештатной доработке – армирован внутри серебряной проволокой. Насколько Мастер знал, подобная кустарная модификация использовалась в Логове – и нигде больше.
Спустя еще час содержимое кейса ляжет на стол председателя правления ОАО «Фарм-Трейд инкорпорейтед» г. Савельева, а Мастер, завершив короткий доклад, потребует санкцию на решительные действия. Каковая и будет получена ближе к ночи – после неформального общения г. Савельева с большими людьми (даже для него – большими), предложившими ему год назад принять участие в проекте «W», грозившем перевернуть с ног на голову всю медицину вкупе со всей фармацевтикой.
Поликлиника оказалась рядом с вокзалом, метров триста, не больше. Эти триста метров занимала рыночная площадь – ряды лотков и прилавков под навесами, павильончики, алюминиевый ангар, похожий на гигантскую рассеченную вдоль пивную банку – внутри, надо думать, те же лоточки-прилавочки…
Запах шавермы, доносящийся из ближайшего ларька, щекотал ноздри. Ростовцев сглотнул слюну. Хотелось пожрать – именно так, не закусить, не подкрепиться, не заморить червячка хотелось Ростовцеву – конкретно пожрать. Глагол грубоватый, но вполне точно описывающий состояние организма…
Денег не было.
После того, как он экипировался возле расставленных секонд-хендовских раскладушек, перестав напоминать огородное пугало, финансовые активы Наташи. иссякли. Остатков хватило лишь на электричку до Тосно да на два пирожка, чей невзрачный вид вполне соответствовал дешевой цене, а мерзкий вкус – невзрачному виду. Ничего, не отравились.
…Про Снегиря (это было не прозвище, настоящая фамилия) ему напомнила Наташа, когда на коротком утреннем совете они решили, что ни в офисе «Строй-инвеста», ни в своих квартирах им появляться нельзя. По крайней мере вот так сразу, ни в чем не разобравшись. И стоит показаться врачу – и, желательно, своему хорошему знакомому. В самом деле, на прием к участковому терапевту с историей болезни Ростовцева не больно-то отправишься… Наташа сказала:
– Был, был у тебя доктор – приятель, даже пожалуй друг – в области, не то во Мге, не то в Тосно, и на фирму заезжал несколько раз, и ты к нему часто ездил – банька, шашлыки на природе…
Точно, вспомнил Ростовцев: Снегирь! Паша Снегирь, которого никто и никогда не звал по имени, только по фамилии. Впрочем, звучала она как прозвище, причем данное весьма метко – был доктор невысоким, округленьким, а его увенчанный очками торчащий нос определенно вызывал птичьи ассоциации.
Жил Снегирь у черта на куличках, в частном доме на дальней окраине, где Тосно уже прекращало прикидываться городом. Но тащиться туда не пришлось – расписание приема врачей в холле поликлиники информировало, что невропатолог Снегирь П.Г. принимает с восьми до четырнадцати в двадцать девятом кабинете.
– Подожди меня здесь, я быстро, – сказал Ростовцев.
Наташа хотела что-то возразить, но передумала – и осталась в холле.
…Получилось всё действительно быстро, даже слишком. На пятой или шестой фразе Ростовцев замолчал – Снегирь его не слушал. Смотрел в сторону. Сказал невпопад: