Хуан вспомнил об одной полезной вещи. Передав Слоун пистолет и рацию, он стянул с себя брюки, пустил их по ветру и быстро затянул ремень, когда брюки наполнились воздухом, он передал самодельный парус Слоун, забрав пистолет и рацию из ее рук.
— Держите их у ремня, чтобы не выходил воздух.
— Хорошо, я много раз о таком слышала, но собственными глазами вижу впервые.
От холода губы Слоун еще не посинели, но в голосе улавливалась дрожь.
— Да, мы сотни раз практиковали эту штуку в бассейне, только там, сами понимаете, все было гораздо проще.
Конечно, было не время, но в другой ситуации Хуан непременно рассказал бы, что эта хитрость уже не раз спасала ему жизнь.
Самодельный парус существенно облегчал плавание, и Слоун теперь поспевала за Хуаном.
— Вы чувствуете? — внезапно спросила Слоун.
— Что именно?
— Вода словно стала теплее.
На секунду Хуан испугался, что Слоун переохладилась и перестала чувствовать свое тело, как вдруг почувствовал это и сам. Температура воды будто поднялась, не на один-два градуса, а на целых десять-пятнадцать. Неужели где-то по дну пролегает обширная геотермальная зона? Могло ли это как-то быть связано с огромной конструкцией, что стояла здесь на плаву? Может, она каким-то образом использует тёплые воды в качестве энергоисточника?
То, что Папа Генрик по простоте своей принял за огромных змей, на деле оказалось всего лишь темно-зеленой железной трубой тридцати футов в диаметре, шестая часть которой выдавалась над поверхностью воды. Однако, присмотревшись, Хуан увидел, что труба, действительно, похожа на змею, поскольку она, будучи сделанной из металла, то и дело извивалась под разными углами и, казалось, покачивалась на волнах. И насколько Хуан успел заметить, длина ее доходила чуть ли не до тысячи футов, если не более.
Температура воды уже превышала градусов двадцать пять по Цельсию, когда они наконец подплыли к трубе. Хуан дотронулся до нее и почувствовал, что она гладкая и теплая на ощупь. Она слегка вибрировала, словно по ней проходил электрический ток. И где-то рядом слышался шум какого-то работающего механизма.
Они плыли немного поодаль, чтобы на волнах не наскочить на трубу. Гул становился все сильнее и сильнее. Стало ясно, что она предназначалась для закачки воды с целью ее дальнейшего использования в качестве источника энергии. Подплыв еще ближе к установке, оставив привязанную к ней яхту в футах двухстах позади, Хуан и Слоун заметили, что по ступеням, вделанным в одну из сторон трубы, можно было взобраться на саму массивную конструкцию. Кивком головы Кабрильо пропустил Слоун вперед, предварительно забрав у нее из рук брюки. Заметив его протез, что шел от самого колена, она невольно затаила дыхание, но тут же оправившись, выдохнула:
— Простите! Как же это глупо с моей стороны. Вы даже не хромаете, я и представить себе не могла.
— Да я уже привык, за много-то лет, — ответил Хуан, карабкаясь по титановым ступеням. — Несчастный случай во время одной из операций с военно-морскими силами Китая.
— Я просто обязана услышать историю вашей жизни.
Отделавшись от мыслей о Джордже Адамсе и его невнимательности, Хуан теперь обдумывал, какую пользу им может принести это их удивительное приключение. Ведь, как ни крути, они со Слоун рисковали жизнями, пока находились на этой вышке без какого-либо прикрытия, тем более что люди там, на яхте, легко могли их засечь, учитывая их недавнее не очень радушное приветствие противотанковой ракетой. Но был ли иной выход?
Забравшись на платформу, Хуан пригляделся и, отыскав люк, дернул его за ручку. Тот поддался, однако под ним скрывался еще один такой же люк. «К ним мы вернемся позже», — подумал Хуан, бросив туда чехол с рацией и, схватив Слоун за руку, заглянул ей в глаза.
— Вы знаете, что по роду моей деятельности, а она очень секретна, я не имею права ни брать, ни, тем более, оставлять никого в заложниках, для нас проще всех ликвидировать. Вы это понимаете?
— Да.
— Я вас не заставляю, но вы можете остаться здесь, если хотите. Только не знаю, сколько я пробуду там.
— Я пойду с вами и полностью беру на себя ответственность за это решение.
— Ну что ж, разумно. Если в этой ситуации вообще что-нибудь может быть разумным.
Он плотно закрыл люк. Им предстояло пробраться к центру этой конструкции. Первые пятьсот футов они успешно проползли на четвереньках, чтобы не быть замеченными с яхты, однако затем им пришлось практически ползти плашмя, крепко хватаясь за железную конструкцию под собой всякий раз, как набегали волны. Выяснилось, что путь их пролегал в обратном направлении, и они все приближались к этой самой яхте, что стояла на привязи.
Хуан в жизни никогда не испытывал такой тошноты и головокружения: теплая вода, огромные волны, пихающие их из стороны в сторону, гладь металлического сооружения под собой. Выражение лица Слоун отчетливо давало понять, что и ей тоже приходилось несладко.
Ярдах в пятидесяти от яхты им пришлось стремительно проскользнуть вперед мимо нее, дабы не быть замеченными, благо здесь они ненадолго оказались под прикрытием огромных, то и дело вздымающихся темных волн, что дало им возможность успешно преодолеть самый опасный участок пути, пролегавший чуть ли не в нескольких десятках ярдов от лодки. Они уже отчетливо могли разглядеть яхту и выступ трубы, к которому она была привязана. Сомнений не оставалось: труба, качающая воду, тысячи раз извиваясь, огибала всю установку по периметру, поскольку Хуан и Слоун заметили, что она сопровождала их на всем пути сюда. В каютах яхты горел свет, а на мостике, в полутьме, виднелась чья-то фигура, слабо освещенная зеленым свечением радаров. На палубе же на треножнике размещалась ракетная установка.
Будь это «Орегон», Хуан немедленно отправил бы в отставку весь экипаж за серьезное нарушение правил освещения судна: яхту можно было увидеть за несколько миль отсюда, и это несмотря на то, что шторм уже набирал силу.
Однако Хуан должен был отдать должное радарным установкам этого судна: они явно засекли его и Слоун, конечно, может и не их вовсе, хотя кто тут еще может кроме них оказаться, но они явно что-то обнаружили, то и дело сменяя друг друга на мостике на посту наблюдения. Такой вывод сделал Хуан, пронаблюдав около часа за экипажем яхты, который, к слову, состоял как минимум из четырех человек. Поначалу, заступая на пост, они вскидывали на плечи свои автоматы, но вскоре отсутствие видимой реальной цели вогнало их в тоску, и, потеряв бдительность, они забросили и оружие.
Зная, что эффект неожиданности по-прежнему на его стороне, Хуан настраивался на атаку экипажа яхты, уповая на свою хитрость и сноровку.
— Пожалуй, мне следует отправиться туда одному, — сказал Хуан, двигаясь с места. Неожиданно резкий тон Кабрильо заставил Слоун содрогнуться. Она поняла, что это был приказ, не предусматривавший никаких возражений.
Хуан проворно заскользил по плавучему причалу, не сводя глаз с мостика, где один из постовых развлекался, разглядывая надвигающуюся бурю в окуляры ночного видения. Затем Кабрильо осторожно ступил на фальшборт яхты, а оттуда перебрался на корму. Раздвижная дверь вела вниз, к каютам, а ступени, располагавшиеся вдоль стены рубки, вели наверх, к мостику.