— Я думаю, шеф, — рассудил Оливер, — в этот нелегкий для страны момент Дейл и я, как лучшие телеведущие страны, должны быть здесь, в студии, контролируя операцию из центра. Ведь генералы не участвуют в сражениях, не так ли?

— А я согласна, но только с дублером, — сказала Дейл, не очень хорошо подумав.

Так Оливер и Дейл упустили шанс остаться в истории, но, что гораздо важнее, сохранили в тайне свои дефекты. С заметным облегчением они отправились назад в студию, где, благодаря работе умелых помощников, их ожидало эксклюзивное интервью с актрисой по имени Дав, которую Брюс почти довел до слез на губернаторском балу.

Впрочем, начальник полиции Корнелл, обиженный на захвативших власть телевизионщиков, все равно не разрешил бы Оливеру и Дейл участвовать в операции.

— Нам нужно найти двух опытных специалистов, — заявил он, — желательно уже бывавших в переделках. Если отправим к этому парню разинь, которые там напортачат, то неизвестно, чем все это закончится. Повторяю: только лучших специалистов.

И телевизионщики бросились на поиск операторов с крепкими нервами, приличными телами и бельем, которое не стыдно показать.

Глава тридцать первая

Все было готово, и Уэйн еще раз отправился вниз, чтобы впустить внутрь дома съемочную группу.

В это время Брюс бродил туда-сюда по комнате, пытаясь придумать выход из положения.

Скаут гордилась эффектом, который произвел на Брюса план Уэйна.

— Видите, какой он умный? — спросила она.

— Я не могу это сделать, — сказал Брюс. — Просто не могу.

Велвет перевязывала рану Брук при помощи порванных наволочек от диванных подушек. Она взглянула на отца.

— Так надо, папа. Этой женщине нужен доктор, и ты же слышал, что он сделает со мной. Он меня застрелит.

Велвет боролась со слезами; тем не менее она демонстрировала силу воли, которой родители никак от нее не ожидали. Очевидно, многолетнее брожение Велвет с полными карманами денег по пассажам торговых центров не давало ей возможности проявить лучшие стороны характера.

— Да, конечно, Велвет. Прости. Я не позволю этому случиться. Но нужно подумать. Такое заявление будет иметь ужасные последствия. Для меня и для всех нас. Уэйн прав: как только я скажу то, что он хочет, со мной будет покончено. Что бы я потом ни делал и чего бы ни достиг, все будут помнить только это.

Брук, со стороны выглядевшая как труп, выразила протест. Хотя послышалось только бульканье, было ясно, что она считала свою проблему самой важной на повестке дня.

Брюс просто не мог заставить себя с этим согласиться.

— Я понимаю, Брук, что ты серьезно ранена, и сделаю все, чтобы помочь тебе, как только представится возможность, но пока — увы… Я тоже в беде. Через десять минут весь мир услышит мое признание в совершении массового убийства.

— Но ведь тебя же принуждают. Ты можешь позже отречься от своих слов, — вмешалась Фарра. До нее вдруг стало доходить, как сильно поражение Брюса скажется на ее собственной судьбе.

— Ну, конечно, Фарра. Чем не прошение о помиловании?! Буду всем рассказывать, что стал несчастной жертвой какой-то швали из трейлерного поселка на Среднем Западе.

— Эй ты, выбирай выражения! — Скаут не понравилась такая характеристика Уэйна.

Но Брюс был слишком напуган, чтобы еще и об этом волноваться.

— Что? Ты хочешь, чтобы я его любил, Скаут? Твой дружок — маньяк-убийца, бессердечный психопат.

— Ты не видел его с хорошей стороны.

Это Брюса по-настоящему рассмешило.

В действие включилась Фарра. Она подошла к дивану, на котором сидела Скаут и села рядом. Скаут навела на нее пистолет.

— Если хочешь завести с ней дружбу, — сказал Брюс, — то это бесполезно. Брук пыталась, за что и поплатилась — можешь полюбоваться на ее разбитые губы.

Но Фарра замышляла совсем другое. Она о многом успела подумать с того момента, когда Уэйн объявил им о своем плане, и хотела попросить об услуге.

— Послушайте… мисс… эээ, Скаут? Кстати, о хороших сторонах. Не могу я попросить вас об услуге?

— Какой услуге?

— Позвольте моему мужу сделать звонок.

— Звонок? Кому он будет звонить? Весь мир собрался у него перед домом.

— Что ты задумала, Фарра? — спросил Брюс. — Кому я должен звонить?

Фарра приготовилась сказать свою речь. Она прекрасно понимала, что прозвучит это не лучшим образом, но выхода у нее не было: все, что она имела, могло исчезнуть с утренней росой. Она помнила времена, когда не имела ничего, и это были не лучшие годы в ее жизни.

— Брюс, подумай вот о чем. Вся эта история не просто уничтожит тебя как режиссера. Она еще и повлечет за собой неминуемый финансовый крах. Как только ты возьмешь на себя ответственность за убийства, с тобой начнет судиться каждая семья в Америке, в которой кто-то умер насильственной смертью, даже не обязательно от рук Уэйна и Скаут. И это никогда не кончится. Наверное, внуки Велвет будут продолжать выплачивать наши долги. Ты понимаешь, о чем я? Это мгновенное банкротство. Чтобы спастись, нам нужно перевести все деньги на мое имя, и немедленно, до того, как здесь появятся репортеры. Поэтому если мисс Скаут позволит нам послать всего лишь маленький факс в банк…

Невероятно! Все были поражены.

— Мама! — запротестовала Велвет. — Это выглядит так гадко!

— Я забочусь о твоем будущем, юная леди.

Скаут рассмеялась.

— Ну, вы нечто! — сказала она.

— Это я нечто? Я не врываюсь в дома к посторонним и никого не убиваю. Просто я не хочу, чтобы деньги моей дочери получила какая-нибудь официантка из Милуоки, мужа которой пырнули ножом в пивной. И больше ничего.

— Никто никуда звонить не будет. И факсов никаких не будет. Так что сидите и думайте о бедности. Понятно?

На секунду в комнате стало тихо.

— Кроме того, — добавила Скаут раздраженно, — может, эта официантка из Милуоки и была бы права. Может, великому «мистеру Оскару» Брюсу Деламитри не нужно было снимать такие фильмы. Может, то, что Уэйн заставляет вас сказать, не так уж глупо.

Теперь взорвался Брюс. Он был настолько зол, что даже не боялся.

— Не верю своим ушам! Ты хочешь убедить себя в том, что вы с Уэйном ни в чем не виноваты? Это все не шутка, вы и правда хотите в это верить! Хотите сбросить с себя ответственность за то, что сделали. Ты маленькая трусливая сучка!

— Папа, успокойся. — В глазах Велвет читалась мольба. — Она же убьет нас!

Скаут поглаживала рукой пистолет.

— Я никого не убью, крошка. Только если нас не будут слушаться. Я просто хочу сказать, что…