— Именно немного. В желудке его всего ничего. Возможно, он даже не совсем потерял сознание.
— Просто почувствовал слабость и не мог сопротивляться, когда его связывали.
— Да, защищаться он не мог.
— Значит, убийца дал ему маленькую дозу, потому что торопился и не хотел допустить, чтобы Джеймсон вырубился и пропустил все самое интересное.
— Измышления — это ваша компетенция, инспектор, — сказала Кларк. — Вы же знаете, я предпочитаю факты.
Это была доктор Кларк, которую знал Ньюсон. Резкая и деловая, она нравилась ему гораздо больше. Взглянув на ее руки, он заметил обручальное кольцо под прозрачными окровавленными перчатками. Во время их прошлой встречи кольца не было.
— Хорошо, доктор. К черту измышления. Какова причина смерти?
— Ему сломали шею.
— Чем?
— Сильным ударом. Я вижу два или три рубца на предплечьях и на шее сзади. Я бы сказала, что убийца нанес пять или шесть ударов, и один из них сломал ему шею и явился летальным.
— А другие удары? — спросил Ньюсон, потому что тело Джеймсона выглядело как свиная отбивная.
— Ужасно болезненные, но жизни не угрожали. Джеймсона очень жестоко выпороли, что привело к множественным повреждениям кожного покрова, которые вы видите. Затем убийца взял какое-то другое орудие и сломал ему шею.
— А чем он его порол?
— А вот это любопытно. В ранках осталось очень много волокон ткани, поэтому можно точно сказать, чем именно его пороли. Взгляните…
— Мне не нужно смотреть, — сказал Ньюсон. — Я знаю, чем его пороли. Мокрыми полотенцами.
— Господи боже мой. Откуда вы узнали?
— Прочитал на сайте www.FriendsReunited.com. Двадцать лет назад Роджер Джеймсон напал на мальчика и выпорол его мокрыми полотенцами. А затем написал ему на лбу «Я голубой». Мельницы Господни…
Ньюсон и Наташа вышли из морга только в час ночи.
— Он совершил два убийства за последние двадцать четыре часа. Он думает, что неуловим, — сказал Ньюсон.
— И он прав? — спросила Наташа.
— Уже нет.
— Он тебя не очень уважает, да?
— Да уж, это ты верно подметила.
— Он убил уже двух твоих одноклассников.
— Наверное, первый случай можно назвать совпадением, но второй — это уже личное дело. С самого начала было понятно, что наш убийца очень самоуверен. Вспомни мелкие следы, которые он оставляет на месте преступления. Он хочет показать, что может делать все, что угодно и когда угодно.
— И ему действительно это удавалось.
— Да, ты права. Пока что он плевал на нас с очень высокой колокольни. Его суды Линча проходили поразительно успешно, и он начал искать жертв через «Кидкол» вместо сайта поиска одноклассников. Однако, обнаружив, что именно я веду охоту, он, видимо, вспомнил мое имя в списке одноклассников Кристины Копперфильд. Связав эти два факта воедино, он должен был вспомнить, что в моем классе был еще один тиран, и не мог удержаться от того, чтобы не разделаться и с ним тоже. Просто чтобы раз и навсегда дать понять, кто из нас простой полицейский, а кто — верховный судия.
— Господи. Он больной.
— Именно. Также сыграл свою роль тот факт, что мы занялись людьми из «Кидкол». Думаю, он решил отомстить.
— То есть ты считаешь, что убийца только недавно обратил на тебя внимание?
— Да. Так же, как я обратил свое внимание на него. Может, выпьем кофе? И перекусим?
Они сели в машину Наташи, и Ньюсон снова заметил, как она сморщилась, согнувшись, чтобы сесть за руль. Они заехали на круглосуточную заправку и остановились у кафе. Ньюсон заказал кофе и два шоколадных пирожных.
— Итак, — сказал он, когда они снова оказались у ее машины. — Кажется, я знаю, кто убийца.
— Отлично, приятель.
— К сожалению, у меня нет ни малейшего доказательства.
— А-а…
— Так что, боюсь, придется ловить на живца. Проблема в том, что он меня знает.
— Понятно. То есть ты хочешь сказать, что на живца его буду ловить я.
— Ты не обязана это делать. Если честно, я сам себе не верю, что прошу тебя об этом. Ведь этот парень — самый ловкий убийца, с которым мы только сталкивались.
— Все в порядке. Я привыкла иметь дело с тиранами, — сказала Наташа, поерзав в кресле.
— Наташа, Ланс тебя снова ударил?
— Да! — вдруг рявкнула она. — Ударил! Доволен? Ты сказал, что так и будет, так оно и случилось! А я — дура набитая, которая приняла его обратно и позволила ему это сделать. Этот урод сломал мне два ребра. Ты был прав. А я облажалась. Ура! В своем лице я предала всех женщин мира. Бурные аплодисменты!
Ньюсон не ответил, и некоторое время они сидели молча.
— Прости, — сказала Наташа наконец.
— Все в порядке. Правда.
Снова воцарилось молчание. На этот раз его нарушил Ньюсон:
— Что ты сделала? После того как он тебя ударил…
— Точнее, пнул.
— После того как он тебя пнул, что ты?..
— А ты как думаешь? Я арестовала этого засранца.
— Не может быть!
— Еще как может. Я арестовала его за нападение.
— Но это же здорово! Он не сопротивлялся?
— Он был в ярости. Просто поверить не мог. Нет, правда, он просто побелел от злости, я видела, что он сжал кулаки, поэтому напомнила ему, что он находится под арестом и что если он снова меня ударит, это уже будет не домашнее насилие, а нападение на офицера полиции, что гораздо серьезнее.
— Черт.
— Потом я вызвала подкрепление, и его увели. Конец истории. Пошел он в жопу.
— Наташа.
— Да.
— Ничего.
— Что?
— Ничего.
— Что?
— Ты со мной поужинаешь?
— А я думала, нам нужно ловить убийцу.
— После того как поймаем.
— Может быть. Я подумаю. Кто убийца?
— Но это ведь очевидно.
— Неужели?
— Разгадка в том, что все ему доверяют. Даже Роджер Джеймсон его впустил. Все его всегда впускают.
На пятый вечер после того, как погибли Тревор Уилмот и Роджер Джеймсон, Наташа сидела одна в своей маленькой квартирке.
— Сегодня мне повезет, да? — спросила она. — Надеюсь, ты меня слышишь.
Ньюсон сидел в машине рядом с ее домом с небольшим приемником в ухе.