Кельвин хотел как можно скорее покончить с делами, запланированными до перерыва, чтобы позвонить Эмме. Он хотел спросить, как у нее дела, о чем она думает. В конце концов, после их утреннего разговора прошло уже почти два часа. У них будет так много тем для разговора, так много всего, что он сможет спросить и узнать о ней. Поэтому Кельвин рвался в бой. Ему не хотелось отменять утренний перерыв или сокращать перерыв на обед, — как правило, если не хватало времени, он так и поступал. Обычно он ненавидел перерывы, и в особенности перерыв на обед. Кому нужен час, чтобы пообедать? Лично он съедал сэндвич на бегу и вообще обходился без перерыва, но у чертовых профсоюзов были свои правила. Однако сегодня все было по-другому. Сегодня Кельвин не собирался жертвовать ни одной драгоценной секундой доступного ему свободного времени. Потому что он хотел позвонить Эмме.
— Отлично! — продолжил Кельвин, заставив себя сосредоточиться. — Трент, мне нужно расписание.
— Расписание, босс?
— Да, порядок эпизодов. Мы начинаем прослушивания с трех девушек со смешным акцентом, верно?
— Так точно, шеф, хотя до этого мы снимем несколько кадров о прибытии и несколько мрачных кадров. Помните, вы хотели снять, как вы все трое входите во всем черном, готовые к отстрелу, как в спагетти-вестерне?
— Да, да, да. Но сейчас мы говорим о прослушиваниях. Мы начинаем с трех иностраночек, потом снимаем массовку до первого перерыва.
— Да, мы надеемся отснять человек двадцать пять или около того, чтобы можно было доснять остальных для рекламных вставок в другой комнате.
— Потом после перерыва ты хотел начать с этой ужасной девчонки, которую Родни оскорбляет, а Берилл нянчит? Так?
Стоявший у двери Родни ухватился за возможность привлечь к себе внимание.
— Кельвин, мне это нравится. Это хорошо. Родни оскорбляет ребенка, это отлично. Значит, ты и правда поработал над моим предложением о более гадком Родни?
Кельвин бросил на него взгляд.
— Привет, Родни. Ага. Мы любим, когда ты гадкий. Итак… — Он снова повернулся к Тренту: — Очевидно, нам захочется подключить к этому сюжету ссору в гостевой комнате. Обычная фигня, я изучаю сэндвичи, Берилл грозит уволиться, а Родни дуется, верно?
— Конечно. Это просто замечательно, босс.
— К тому же Родни будет весь в кофе, поэтому понадобятся парикмахер и гример…
— И звук, — сказал работник из группы озвучания. — Нам понадобится отцепить от него микрофон, прежде чем Берилл плеснет кофе.
— Простите, — вмешался Родни, внезапно всполошившись.
— Пока что расписание выглядит таким образом, — несся дальше Кельвин.
— Простите, — снова попытался вклиниться Родни, но его снова не услышали.
— Разумеется, это нужно прокрутить до первого перерыва, чтобы можно было перейти сразу в гостевую комнату и отснять ссору с сэндвичами и уже мокрым Родни?
— Простите… — повторил опять Родни.
— Таким образом, бригада сможет передохнуть, нам не придется два раза переходить с места на место, да и Родни подсохнет, и не придется тратить десять минут на парикмахера и гримера во время съемок, ну и на то, чтобы ему микрофон прикрепить.
— Простите…
— Одну СЕКУНДУ, Родни! — рявкнул Кельвин, перед тем как снова повернуться к Тренту. — Это ведь самое экономное решение?
— Ну, наверное, это вариант, босс… Я хотел снять прослушивание и то, как Родни оскорбляет малышку-«сморчка», сразу после перерыва, потом, придерживаясь этой линии, пройти остаток утренних одноразовых «сморчков», снять вторую часть ссоры Родни и Берилл и эпизод с кофе прямо перед обедом, чтобы можно было перевести бригаду и мокрого Родни в гостевую комнату и отснять ссору перед самым перерывом. Таким образом, у Родни будет целый обеденный перерыв, чтобы высохнуть, а мы сможем начать работать после обеда с прикольных разговоров Родни по мобильнику, ведь нам нужно продолжать эту историю…
— Трент? — вклинилась Пенни, монтажер. — Мне очень не нравятся разорванные истории. Я каждый раз говорю об этом. Разорванные истории — это кошмар для монтажа.
— Правильно, — сказали костюмеры.
— Поддерживаю, — присоединились гримеры.
— Тоже «за», двумя руками, — подхватили парикмахеры.
— Может случиться все, что угодно, — продолжила Пенни, на эту тему она могла говорить много часов не замолкая. — Помните, как в прошлом году, когда мы закончили снимать первую половину истории с милым малышом и тут Родни оса ужалила в нос?
— Простите… — сказал Родни.
— Это был кошмар для монтажа! Родни выглядел нормально, и вдруг через две секунды нос у него стал размером с яблоко. Создавалось ощущение, что нос раздуло в середине предложения.
— Мы старались изо всех сил, — сказали гримеры.
— И мы, — сказали осветители.
— Да ладно там нос, — сказала костюмерша. — А как насчет фрапучино, который он пролил на рубашку, когда его ужалила оса? К тому же я одела его тогда в темное. Просто дура.
— Простите, — сказал Родни.
— Одну СЕКУНДУ, Родни, — рявкнул Кельвин. — Народ! Нужно сосредоточиться. Не стоит вспоминать старые обиды. Запись программы начинается завтра! Итак, давайте примем решение. В каком костюме Родни будет сразу после обеда?
Сотрудники соответствующих отделов вновь открыли огромные папки и уткнулись в них.
— Мы запланировали виртуальную поездку в Дублин после одноразовых «сморчков», чтобы отснять ирландских «сморчков» вместе с британскими, то есть Родни наденет футболку игрока в регби в День святого Патрика. Поэтому, если потом нам придется снимать вторую половину ссоры с Берилл, нам нужно будет снова его переодевать.
— К тому же, — сказали реквизиторы, — нам придется перемещать фигурку лепрекона и убрать трилистник.
— Видишь, — сказал Кельвин, — не имеет смысла расщеплять историю.
— Мы можем отснять ирландских «сморчков» после обеда? — спросил Трент. — И только после этого лететь в Дублин?
Помощница видеорежиссера имела веский довод против.
— Все билеты уже раскупили. Последний дешевый рейс обратно вылетает в два тридцать. Нам придется оставлять их на ночь, а бюджет командировочных исчерпан.
Кельвин повернулся к Тренту, пожимая плечами.
— Сам видишь, Трент, я не думаю, что стоит расщеплять историю и снимать вторую половину перед обедом…
— Прости, Кельвин? — сказал Родни.
— ДА, РОДИК! В чем дело?
— Ты сказал… что Берилл выплескивает на меня кофе?
— Кажется, именно это мы обсуждали последние десять минут. Да.
— Я думал, мы договорились.
— О чем договорились?
— Что мы не будем устраивать ничего подобного в этом году.