– С нас не взяли подписку о невыезде, – возразил он. – Так что я волен делать то, что считаю нужным.

Я видел, что Кожемякин покусывает губы и чем-то чрезвычайно озабочен.

– И все равно мы должны доказать свое, – упрямо гнул Демин.

Он не успел развить эту мысль, потому что Кожемякин уже подвел итог своим размышлениям и спросил, ни на кого не глядя:

– А что это ты за бугор навострился?

Альфред, стараясь сохранять спокойствие, посмотрел на Кожемякина, но по-прежнему молчат, – видимо, обдумывал, как лучше ответить. А Кожемякин сфокусировал наконец взгляд на лице Альфреда, и это был очень нехороший взгляд, под которым Загорский даже уменьшился в размерах.

– Ну! – подбодрил Кожемякин своего собеседника тоном, который не предвещал ничего хорошего.

– Я не собираюсь давать отчет.

– Это ты не собираешься., – веско сказал Кожемякин. – А я вот по-другому мыслю.

Он подошел к Альфреду и взял его за ворот рубашки. В другое время Загорский ни за что не позволил бы такой фамильярности по отношению к себе, но сейчас почему-то не высказывал неудовольствия.

– Сваливаешь? – с неприятной участливостью осведомился Кожемякин.

Загорский дернулся, но его крепко держали за ворот.

– Что такое?! – грубо, но испуганно спросил он.

– Сваливаешь, – определил Кожемякин. – Нам на нары тропу мостишь.

Это выглядело как прямое обвинение Загорскому, но никто из присутствующих не остановил Кожемякина.

– Я давно собирался, – пробормотал Загорский. – Еще до гибели Самсонова.

– Да?

– Давно! – упрямо повторил Загорский. – Он вот может подтвердить. – Кивок в мою сторону.

Все посмотрели на меня. Я кивнул, подтверждая, что именно так и было. Но на Кожемякина это не произвело ни малейшего впечатления.

– Ашби себе готовил? – понимающе сказал он.

– Я тебя насквозь вижу, козел вонючий.

Загорский дернулся, но встать со стула не успел. Кожемякин ударил его пятерней в лицо.

– Прекрати! – крикнула Светлана.

– А ты его не жалей, – ощерился Кожемякин.

– Ты у него спроси, что за разговор у них с Самсоновым был – как раз за пятнадцать минут до убийства.

Все посмотрели на Загорского. Он совсем уменьшился в размерах.

– Ну! – подбодрил его Кожемякин.

Загорский молчал.

– Ты расскажи нам, Альфред, за что по очкам получил от Самсонова. И еще расскажи, что ты там Самсонову в спину шипел.

– Это на кухне, что ли? – вспомнил я.

– Точно! – обрадовался Кожемякин. – И ты видел, да? Что-то я тебя не припоминаю там.

– В самом начале, – сказал я. – Когда все начиналось…

Теперь и Демин и Светлана смотрели на Альфреда с повышенным интересом. Картина происшедшего приобретала черты правдоподобия. Альфред выглядел неважно. Была какая-то нехорошая бледность в его лице.

– Мы повздорили, – сказал он, старательно пряча глаза. – Но это еще не значит, что надо делать какие-то выводы из происшедшего.

– Из происшедшего не надо, – неожиданно легко согласился Кожемякин. – А вот из слов твоих очень интересная штука получается. Что ты сказал напоследок Самсонову в спину? А?

Загорский закусил губу.

– Ты скажи, – посоветовал Кожемякин. – Я-то слышал, но другим тоже интересно.

– Это же не всерьез было.

– А ты все-таки скажи.

Но у Загорского на это не хватило духа. И Кожемякин ему помог:

– Ты пригрозил Самсонову! Не забыл? Так и сказал ему: «Убью!» – Это правда? – резко произнес, почти выкрикнул Демин.

Загорский поднял глаза. Он мог бы назвать это ложью, потому что никто из присутствующих, кроме Кожемякина, не был тому свидетелем. Но он сказал:

– Да. – И тут же добавил: – Но это было не всерьез.

Наверное, он и сам понимал, что последняя его фраза ровным счетом ничего не меняет.

Глава 31

Самсонова хоронили на Ваганьковском кладбище. Было много людей, цветов, слез и бестолковщины. Милицейское оцепление с трудом сдерживало напор желающих приобщиться к прощанию.

Загорского среди нас на этот раз не было. Его арестовали накануне вечером. Он грозился убить, и это дало Мартынову возможность упечь Альфреда за решетку. Следователь не мог сейчас добраться до всех и начал с Загорского.

Светлана рыдала над гробом. Мы по-мужски крепились, но и у Демина, и у Кожемякина, и у меня в глазах стояли слезы.

Светлану пришлось вести под руки. С одной стороны я, с другой – Кожемякин. Демин шел рядом со мной.

– Будут поминки, – сказал он. – Надо бы поехать.

Это было приглашение из разряда тех, от которых не отказываются. Я кивнул.

– С Загорским-то как получилось, – неожиданно произнес Демин.

Я вопросительно посмотрел на него, потому что не знал, что имеется в виду.

– Ты веришь в то, что это он.

Демин не закончил фразу, потому что ему нелегко, наверное, было произнести слово «убил», Я подумал и неопределенно пожал плечами.

– А я не верю, – сказал он.

– Они не любили друг друга, – напомнил я.

– Ну и что?

А действительно – что? И с Деминым у покойного были трения, и со Светланой не самые лучшие отношения.

– Им выгодно искать убийцу среди нас, – сказал Демин, не объясняя кому это – «им», – Ты обратил внимание на то, как ведет себя Алекперов? Держит с нами дистанцию. Ты понял? Всех нас чохом подозревает.

– Почему бы и нет? – буркнул я. – Ведь понятно, что кто-то из нас это сделал.

– Но не все же вместе! А Алекперов выжидает, как оно обернется. И передачу хочет сохранить, и чистеньким остаться, когда убийцу найдут. Ему бы как сейчас действовать? Поговорить с нами по-людски. Тому новое место предложить, тому денег добавить. Ведь правильно? А он нас оставляет на исходных позициях и со стороны приглашает какого-то варяга.

Я уже начал смутно о чем-то догадываться, но пока не понял всего.

– Придет новый человек, – продолжал Демин. – Начнет нас ломать через колено. Он пришлый! Ты понимаешь? Ему ни дух передачи не постичь, ни с нами не сойтись по-доброму. Ты думаешь, он вот тебе зарплату поднимет? Или повышение предложит? Ни черта! Мы им нужны как ширма. Вот, мол, люди, которые с Самсоновым работали. Так что продукт вы, телезрители, получаете тот же самый. А на деле – чистое надувательство.

Демин заглянул мне в глаза:

– Пойдешь администратором в группу? Твоя зарплата вырастет вдвое.