– Когда ты уезжаешь? Завтра?

– Возможно, что и завтра. Или чуть позже. У меня кое-какие дела в Москве.

– Увидимся когда-нибудь?

– Обязательно! – уверенно ответил я. – Я приеду на суд.

Она вспомнила о Кожемякине и обо всем, что было связано с этим человеком. Лицо ее стало строгим.

– Да, – подтвердила Светлана. – На суде!

Слова прозвучали очень жестко. Она еще хочет взглянуть в глаза убийце, понял я.

– До свидания, – сказал я.

– До свидания.

Я вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. Замок на двери квартиры не защелкнулся, пока я не спустился на первый этаж.

День или два – и я уеду. Вот только решу свои дела в Москве – те самые, о которых я говорил Светлане. Эти дела были связаны с Мариной. Потому что я уже понял, что никуда без нее не уеду.

Глава 49

Утром я отправился к Боброву – своему московскому куратору.

– Приехал прощаться, – объявил я. – Уезжаю.

– А Мартынов? Он просил о помощи.

– Дело сделано. Больше я здесь не нужен.

Бобров вышел из-за своего широченного стола и устроился на стуле напротив меня, демонстрируя, что никакой он мне сейчас не начальник.

– Вот командировка тебе выдалась, да? – произнес он, сочувственно глядя на меня.

Я пожал плечами.

– Привыкай, – сказал Бобров. – Оно только кажется, что вся наша жизнь – сплошные бумажки. А на самом деле всякое случается.

Он совсем не был похож на супермена. Обычный бухгалтер. Толстенький, и пальцы сардельками. И все-таки я ему верил, потому что сам попал в переплет. Ехал в Москву и представить себе не мог, что события будут развиваться столь неожиданным и неприятным образом.

– Ты молодец! – оценил мою работу Бобров. – Я подготовлю на тебя докладную, поставлю вопрос о поощрении.

– Не надо, – поморщился я.

– Что значит – не надо? Это всегда начальство решает!

– Я буду уходить из полиции.

Надо было видеть, как вытянулось его лицо.

Обычно круглое, оно приобрело форму эллипса. Смотрел на меня и молчал. Наверное, думал, что ослышался.

– Не буду служить, – развеял я его последние сомнения.

– Почему?

– Не хочу.

Такого оборота дела Бобров совсем не ожидал. Даже растерялся.

– Если бы не история с Самсоновым, все, наверное, было бы по-другому. Я бы служил и дальше, и никаких вопросов бы не было. Но все пошло так, как пошло. И теперь я хочу оставить службу.

Бобров, как мне казалось, все еще ничего не понимал.

– Я пришел в самсоновскую группу и считал, что поступаю правильно. Но потом что-то изменилось. Во мне, в моих отношениях с ними. Я не мог ходить и подглядывать, подслушивать. Мне вдруг показалось, что это так мерзко – то, чем я занимаюсь.

Вот тут Боброва прорвало.

– Ты выполнял свой долг! – жестко произнес он. – Защищал интересы государства! Самсонов нарушил закон и, если бы не погиб, ответил бы за это!

– А он и так ответил, – сказал я. – И заплатил такую цену, выше которой уже нет!

Бобров захлебнулся и завращал глазами.

– Ты на государственной службе! – сказал он после паузы, собравшись с мыслями. – И если где-то непорядок, если кто-то преступил закон…

– Знаете, если закон преступит мой отец или мой брат – я никогда их не выдам.

– Но Самсонов не брат тебе! И не отец! – воскликнул Бобров.

– Не брат, – согласился я. – И не отец. Но я преклоняюсь перед ним.

Бобров вскочил и, обежав стол, плюхнулся в свое начальственное кресло. Теперь нас разделял стол. И не только он. Что-то изменилось, я это почувствовал.

– Это у тебя пройдет, – сухо пообещал Бобров. – Выветрится. Я думал, что ты достаточно взрослый человек, но у тебя в голове еще гуляет ветер. К тому же, когда Мартынов попросил тебя пошпионить за твоими… э-э… друзьями, ты немедленно согласился и остался в Москве, хотя Самсонов был уже мертв и делать тебе здесь было нечего.

– А я потому и остался, что Самсонов погиб, – мрачно доложил я. – Потому что хотел этого гада… эту мразь… – У меня сами собой сжались кулаки. – И если бы меня в тот раз не оттащили, я вот этими руками убил бы Кожемякина!

Я хотел сказать ему, что выполнял свой долг. Перед Самсоновым, перед ребятами и перед самим собой. Но он вряд ли бы понял – я уже видел, что мы с ним говорили на разных языках. Мне не хотелось завершать нашу встречу на такой ноте.

– Не подумайте, что я против вас и той работы, которую вы выполняете, – сказал я. – Но лично я этим заниматься не буду.

– Что ж, тебе решать, – хмуро ответил Бобров.

Он не напишет докладную. И меня не наградят.

Но сейчас это волновало меня меньше всего.

– Я задержусь в Москве на денек. Кому при отъезде сдать ключ от квартиры?

– В восемнадцатый кабинет, – буркнул Бобров и придвинул к себе бумаги, показывая, что очень занят.

Он даже не подал мне руки при расставании. Наверное, сильно на меня обиделся.

Я вышел в приемную. И вдруг из кабинета выскочил Бобров:

– Постой-ка! – Он подошел ко мне, обнял и сказал: – И все равно тебе спасибо! Ты нам здорово помог. – Взял меня за плечи и легонько встряхнул. – А то, что ты сейчас сказал, чепуха. Ты уж мне поверь. Все перемелется. Просто ты еще не повзрослел.

– Я уже давно взрослый, – буркнул я. – Просто никто этого не замечает.

Глава 50

Я позвонил Мартынову, чтобы проститься.

– Куда ты запропастился? – почему-то недружелюбно осведомился он. – Разыскиваю тебя с самого утра.

– Я был у своего куратора, у Боброва. Прощался.

– Что значит – прощался?

– Уезжаю. И вам звоню по той же причине.

– Какой отъезд? – все так же недружелюбно сказал Мартынов. – Ты о чем, мой друг?

В его голосе я обнаружил адскую смесь из досады и желчи. И только тогда понял – что-то произошло.

– Что случилось?

– Пока ничего, – отрезал мой собеседник. – Приезжай, ты мне нужен. Я уже вызвал на допрос вашу сотрудницу… эту… как ее…

– Светлану, – подсказал я.

– Вот-вот. Пытался еще Демина разыскать, да его нигде нет.

– Что случилось? – повторил я свой вопрос.

И тогда Мартынов сдался.

– Ничего хорошего. Приезжай. Пропуск я тебе закажу.