Первая степень | Страница: 21

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

– Энди, что здесь, черт возьми, происходит?

– Не знаю, – сказал я. – Я еще ни у кого не требовал информации по этому поводу. Хотел сначала с тобой поговорить.

– Меня обвиняют в убийстве Дорси, – сказала она с абсолютным неверием в голосе.

Я кивнул.

– Расскажи мне, что случилось. Не пропуская ни одной детали.

Она села, неудобно устроив скованные руки на столе перед собой. Эти наручники были для меня таким плевком в душу, что хотелось перекусить их зубами.

– Мне особенно нечего рассказывать, – сказала она. – Я поехала на стадион, как ты и сказал. Это заняло некоторое время, но наконец я что-то заметила в кустах. Я раздвинула ветки и осмотрела находки, но ни к чему не прикасалась. Там была одежда со следами крови. Затем я увидела рукоять большого ножа, который кто-то как будто пытался закрыть ветками.

– И что ты сделала?

– Ничего. Через десять секунд я увидела полицию, офицеры, кажется, бежали отовсюду. Их было что-то около семи или восьми, с пистолетами, готовыми к стрельбе. Они зачитали мне мои права и привезли меня сюда.

– Как ты думаешь, они следили за тобой или сидели в засаде?

Она покачала головой.

– Не знаю. Может, и то и другое. Их было много. – Она снова покачала головой, на сей раз куда более печально. – Наверное, это судьба. Я тренировала двух или трех из них.

Я помолчал с минуту, стараясь уложить это в голове. Ничего не складывалось.

– Энди, почему ты послал меня туда?

Это не было обвинением, просто она хотела знать.

– У меня была информация, что одежда убийцы может там находиться. Я решил, что если она там, то Оскар будет тут же освобожден. Ясно, что тебя тоже немедленно освободят.

Лори произнесла это тихо, и я впервые услышал, что страх взял верх над яростью:

– Энди, это была моя одежда.

Не может быть. Она не могла сказать то, что я услышал.

– Что?!

– Одежда со следами крови… это моя одежда. Я не знаю, где они ее взяли… Я даже не замечала, что она исчезла из моего гардероба.

Я почувствовал панику, когда понял. Это самое худшее, что только могло произойти. Мы оказались перед ситуацией, которая была совершенно необъяснима, но безусловно четко спланирована и безошибочно исполнена.

– Лори, мы вызволим тебя.

– А где я буду находиться, пока мы будем меня вызволять? – спросила она.

Она имела в виду возможность освобождения под залог, которую я начал обдумывать еще по дороге сюда. Это было весьма проблематично. Оскар обвинялся в предумышленном убийстве, и против Лори, несомненно, будут выдвинуты те же обвинения. Добиться освобождения под залог в таких обстоятельствах крайне трудно, и Дилан, несомненно, будет выступать против.

– С залогом будет нелегко, – сказал я ей.

Я не лгу своим клиентам, и совершенно не собирался лгать Лори. Она кивнула: ей было известно не хуже меня, как работает судебная система.

– Если нам не удастся добиться освобождения под залог и даже если удастся, надо, чтобы суд был как можно скорее.

– Говорить о суде слишком рано. Я намерен разобраться с этим до того, как дело дойдет до суда.

– Я не могу сидеть в камере, Энди.

Я был бы счастлив сказать, что ей и не придется, но это было не в моей власти. Что стало еще очевиднее, когда вошел охранник, чтобы увести Лори обратно в эту проклятую камеру.

Я обещал Лори, что приеду к ней завтра и к тому времени буду знать гораздо больше об этой ситуации, тогда мы сможем обсудить все в деталях. Я еще раз заверил ее, что все будет в порядке. Я сказал, что люблю ее и что она не должна терять присутствия духа.

Но было и то, о чем я умолчал. Я не сказал ей, что у них еще не было времени сделать анализ крови на одежде, значит, пока нет никакой уверенности, что это кровь Дорси. Я не сказал ей, что это означает еще одну улику против нее, – то обстоятельство, что полиции не понадобилось делать этот анализ для получения ордера на арест Лори. Я не сказал ей, что в глубине души знаю: самое страшное еще не случилось и положение дел обязательно ухудшится перед тем, как, надеюсь, ситуацию удастся переломить.

Я не сказал ей, что каждая клеточка моего тела дрожит от страха.

Когда Лори увели, я спустился вниз для встречи с сержантом Лютером Дэндриджем, возглавлявшим группу охраны заключенных. Мы были знакомы, но не очень хорошо, и у него не было никаких причин оказывать мне любезности. Тем не менее, я попросил его сделать все возможное, чтобы Лори было как можно удобнее.

Оказалось, он знаком с Лори и неплохо относится к ней. Дэндридж сказал, что уже организовал, дабы она не встречалась с остальными заключенными, и что охрана будет максимально доброжелательна к ней. Когда я это услышал, мне захотелось обнять и расцеловать его, захотелось отдать ему оставшиеся одиннадцать миллионов долларов, которые я не дал кузену Фреду. Но эмоции лучше держать под контролем.

Было почти восемь часов вечера, когда я покинул тюрьму и позвонил Дилану в офис. Никто не снял трубку, и это означало, что мне придется ждать до завтра, чтобы получить какую бы то ни было информацию. Я позвонил на автоответчик в свой офис и прослушал множество сообщений от друзей Лори, своих и наших общих друзей с выражениями поддержки. Еще звонил Кевин и выражал готовность поработать на меня сегодня вечером.

Последний звонок был от Дилана. Он предупреждал меня, что завтра в одиннадцать утра я должен быть на первичном слушании в суде. Они решили действовать быстро и тайно. Значит, нам придется делать то же самое, но довольно трудно действовать быстро и тайно, когда не знаешь, что тут можно поделать.

Я позвонил Кевину домой, и он снял трубку немедленно, до окончания первого гудка. Разговор был именно таким, как я ожидал. Хотя я знал, что он возмущен и расстроен, его голос не выдавал никаких эмоций. Это были бы пустые, бесполезные слова; что нам сейчас было нужно, так это направить каждую секунду своего времени и все свои мысли на помощь Лори, а не оплакивать ее беду. Я попросил его приехать немедленно, чтобы мы могли начать работу.

Приехав домой, я быстро выгулял Тару, и когда мы вернулись, Кевин уже прибыл. Я сварил кофе, и мы стали думать, что можно предпринять.

В первую очередь надо было найти дополнительную информацию, и поскольку мне нужно было готовиться к завтрашнему слушанию, эту задачу я возложил на Кевина. Завтра утром он поедет к Дилану в офис еще до открытия, и если ему попытаются отказать в немедленном предоставлении всех материалов расследования по этому делу, он должен известить меня об этом до начала слушания. Тогда я снова поставлю Дилана в неловкое положение перед судьей. Сомневаюсь, что Дилан жаждал повторения этого унижения, так что, подозреваю, он будет, хоть и без желания, оказывать содействие Кевину в достаточной степени.