– Когда-то, в незапамятные времена, человечество жило на плоской Земле, омываемой вечным океаном, и нисколько об том не тужило. Потом нашелся некий мудрец и сообщил всем, что Земля, оказывается, круглая. И знаете что? А ничего. Никакой катастрофы не произошло. Стали жить да поживать на шаре. Пока не стало скучно. Пока не сыскались новые мудрецы. Уж куда только наш подлунный мир не помещала людская фантазия! И в цилиндр, и в девять сфер, и в бесконечное пространство. И в центр Вселенной, и на обочину; и был земной шар то единственен, то один из многих прочих, – Арсений перевел дух, в полной тишине продолжил: – Даже Коперник не знал наверняка, лишь угадал из разнообразного числа вариантов. А мы проверили на опыте. И вот что я с уверенностью предрекаю. Человечество опыт наш легко переживет. Потому как станет с прежним пылом искать Бога. Но уже не на небе, а в самом себе. Будут катаклизмы, будут и войны. Они и раньше были. Ну полетит еще с десяток «Пересмешников» с пушками, молотками, панорамными трансляторами и прочей дребеденью. Ну напишут ищущие славы, хвастливые бездельники пару сотен томов на предмет: «Сфера. Что она такое?» Этим все и закончится. Опять станем жить и поживать далее. На верующей части населения открытие наше вообще никак не скажется. На то и вера, чтобы принимать без доказательств. Что же касается ученых-скептиков, то им что сфера, что явление Христа народу одинаково сомнительно: утешатся выдумкой, будто все инопланетяне нарочно подстроили. Так что, господин «батальонный историограф» Цугундер, пишите смело ваш отчет. Да покрасочнее. Это уже новая мифология, а не просто пересказ событий.
Доктор Мадянов закончил свою речь. Спустя мгновение вокруг него разом, словно по команде, прозвучало и упало с беспокойных и смущенных сердец облегчительное «уф!». У пана Пулавского опустились усы, Командор заулыбался, магистр Го Цянь что-то советовал уже вооружившемуся «гусиным» опахалом Цугундеру. Антоний подмигнул Кэти, прекрасная Тана взяла за руку мужа… Потом они стали подходить. По очереди, каждый со своими бедами.
Первый был Командор, за собой он тащил упиравшегося Крипто:
– Доктор давно все про тебя знает, не валяй дурака, малыш! – уговаривал он капризничавшего би-флайера. – Так что нам делать? Не сейчас, а когда вернемся домой? Антонию грозят большие неприятности, да и мне, грешному, тоже.
– Напротив, все случится к лучшему. Вы ведь теперь герои. Первооткрыватели. Тем более Антоний спас жизнь выдающемуся астрофизику Западного Союза, вдобавок уничтожил Огородного Билла, самого опасного пирата в системе. Кому какое дело, что когда-то он летал на би-флайерских шлюпах? Да и потом, сколько времени прошло! У людей, как правило, короткая память на собственные грехи. Цугундера не бойтесь, ваш приемыш – главный персонаж его нетленных летописей. Он за второго пилота Галеона Антония кому хочешь горло перегрызет. А вам, Командор, еще долго не будет сидеться на одном месте. Вот и радуйтесь, что помощник и наследник у вас уже есть. Может, и к сфере в другой раз вместе отправитесь.
Не успели они отойти, как тут же к доктору подобрался Цугундер, из-за его плеча застенчиво выглядывала металингвист Кэти. Комиссар зашептал Арсению на ухо:
– Я подумал и сделал ей предложение. Все равно второй такой дамы сердцу моему не найти, – и видя, что доктор воззрился на него в недоумении, комиссар пояснил: – Я о госпоже Мелоун. Она совсем не против переехать в Абу-Даби и даже сказала по секрету: этот город ей всегда нравился. Вы бы только поговорили с Антонием, чтобы не соблазнял ее больше?
– А вы, оказывается, умеете прощать. Похвально. Но я думаю, Антоний вам не помеха. Если Кэти решила так сама, он обнаружит на пути к ней наглухо закрытую дверь. Хотя мне не жалко, отчего же, поговорю.
Едва отошел Цугундер, как немедленно к доктору подбежала прекрасная Тана, за ней еле поспевал ведомый безжалостной женской ручкой кузнечик Эстремадура.
– Вы только послушайте, доктор, что он говорит! Взбесившийся рабовладелец! Ревнивый крепостник! – выкрикивала Тана нервную, гневную скороговорку. – Он хочет, чтобы я ушла из КосмоСпеца и безвылазно сидела на лунной станции подле него и его дурацкой звезды Полынь!
– Да поймите же, коллега! Я думал, мы будем вместе до конца наших жизней и не расстанемся ни на один день. Теперь она желает и дальше летать в экспедиции со всякими мужланами. А я не могу сопровождать! У меня же исследования! – противоречил Эстремадура, совершенно позабыв, что до возвращения «Пересмешника» по меньшей мере пройдет еще целый год.
Арсений вздохнул, ничего не оставалось, как делать привычную свою работу:
– Вы, сеньор Рамон, станете ее ждать. А вы, сеньора Тана, научитесь это ожидание ценить. И таким образом, чередуя встречи и разлуки, вы оба проживете счастливо много долгих лет. Вот и весь мой совет.
Обескураженные и задумавшиеся, супруги Эстремадура отошли. На их место заступил магистр Го Цянь, прежде учтиво поклонился.
– С просьбой о консультации, – скромно произнес он и, дождавшись одобрения, начал: – Этот последний год пролетит быстрее, чем думают многие. Поэтому время нужно использовать с толком. Я рассчитываю создать труд о возможном образе личности Высшего Начала. Не желает ли доктор Арсений присоединить себя в качестве эксперта?
– Духовный портрет Господа Бога? А что? Это может получиться занятным. Если имеется личность, значит, у нее имеется и психология. Пусть даже божественного свойства. Я не возражаю, – Мадянов поклонился в свою очередь.
Немедленно китайского философа сменил подданный Объединенного Иерусалимского Храма почтенный интендант Пулавский.
– Хватит с меня, – ворчливо отдуваясь, запыхтел в усы пан Збигнев. – Доставлю корабль в целости и сохранности, людей в здравом уме и теле, и адью! Как вы думаете, доктор, где лучше прикупить комфортабельный отсек? На южном куполе Венеры или мне стоит отправиться на Ганимед? Говорят, деляги из Великой Скандии отстроили там шикарный курорт для отставных военных и космических пилотов, удалившихся на покой. Пенсия мне полагается хорошая. Должно хватить.
– Поезжайте лучше в Богемию, ведь это ваша родина. Купите домик в Будейовицах или под Путивлем. А не хотите, так милости прошу на Валдай, у меня родной дядя, Григорий Афанасьевич, смотритель заповедника, он поможет подыскать хорошую дачку. Там рыбалка, у-у-у, вам и не снилось!
Снова и снова подходили они со своими заботами и тревогами, никак не могли разойтись. Арсений их не торопил, терпеливо отвечал на вопросы, давал советы, рассуждал и спорил, увещевал и прорицал. Корабельная жизнь привычно кипела и вращалась вокруг него. «Пересмешник» тем временем держал курс, панорамный экран отображал точку назначения. Единственно верно мерцала она с экрана. Почти потерянная в темноте пространства, еще такая далекая, но все же своя, теплая и родная, маленькая желтая лампа.
По команде «отбой!» наступает темное время суток.
Последняя солдатская мудрость