Оранжевый.
Морис Кодада, начальник службы безопасности.
Макс вернулся домой и сразу позвонил Винсенту Полу. Сообщил обо всем, что обнаружил. Винсент молча выслушал и тихо произнес:
– Через несколько часов они будут у нас. Я хочу, чтобы допросил их ты. Вытяни все, что возможно. Сделай так, чтобы они заговорили.
В начале четвертого Макса забрали люди Винсента и повезли к дому, где жили Морис Кодада и Элоиза. Их держали в разных комнатах в подвале.
Макс побывал у них обоих, прежде чем идти осматривать дом.
Он пересек вестибюль, пол которого был выложен красными и черными плитками, и попал в гостиную. Свободная планировка, большой телевизор, видеомагнитофон, диван, несколько кресел и пальм в горшках. Справа бар. Настоящий. Стойка, обитые кожей табуреты. В самом баре шикарный выбор. Макс проверил его весь. Кассовый ящик набит банкнотами и монетами. Все гурды с физиономиями Папы Дока и Бэби Дока. Под стойкой он обнаружил заряженный пистолет тридцать восьмого калибра и стеллаж с компакт-дисками гаитянской и южноамериканской музыки. Рядом с баром на стене висел флаг Гаити времен Папы Дока, черный и красный. Теперь стало понятно, почему на полу в вестибюле такие плитки.
Тема Дювалье продолжилась наверху. Стены коридоров покрывали десятки черно-белых фотографий. Вот молодой Папа Док в белом пальто улыбается в центре группы бедняков. Они жалкие, в лохмотьях, но тоже счастливо улыбаются. У многих отсутствуют конечности, руки ноги. Наверное, жертвы эпидемии фрамбезии. И еще один снимок привлек внимание Макса. У ног Дювалье расположилась группа детей с суровыми лицами. Все чернокожие, кроме одного – светлокожего мальчика с веснушками. Это Кодада.
По фотографиям можно было проследить эволюцию Кодада от малолетнего бандита до взрослого головореза. Он позировал с Бедуином Дезиром и братьями Фостин в форме макутов. Темно-синяя рубашка и брюки, пестрый шейный платок, на поясе пистолет, глаза спрятаны за темными очками в массивной изогнутой оправе. Нога в тяжелом ботинке придавила к земле только что убитого человека. На лице улыбка.
Макс остановился у серии фотографий, где Кодада руководит на строительной площадке. На заднем плане храм вуду деревни Кларнет.
Он двинулся в спальню. Кодада и Элоиза спали в кровати с пологом на четырех столбиках. Рядом телевизор с большим экраном. На стене картина. Мальчик в синем мундире и красных штанах играет на флейте. Макс вспомнил, что такая же картина висела в клубе на Манхэттене, где он впервые встретился с Аллейном Карвером. Он видел ее где-то еще, кажется, в кабинете Кодада в банке.
«Флейтист» Эдуара Мане.
Из коридора послышались голоса. Макс выглянул. Двое боевиков Винсента вышли из дальней комнаты.
Он направился туда. Это был кабинет. Просторный, богатый. Солидный письменный стол, ближе к двери стол с компьютером. В дальнем конце книжный шкаф. Темно-зеленое кожаное кресло и телевизор с большим экраном. За компьютером работала женщина.
Ящики столов выдвинуты, содержимое вывалено в кучу на столе. Пять пачек потертых стодолларовых купюр, много фотографий, шесть компакт-дисков – все разного цвета – и две канцелярские корзины дискет с наклейками от 1961 до 1995 года.
Макс направился к книжному шкафу, задержавшись перед очередным портретом Папы Дока. Этот был особенный. Здесь диктатор в одеянии Барона Субботы – фрак, цилиндр, белые перчатки, – сидел в комнате с алыми стенами во главе длинного стола. Пристально смотрел в объектив. Вокруг него расположились соратники, но разглядеть их лица было невозможно. Все в глубокой тени, размазаны. Просто темно-коричневый фон. Посередине стола лежал белый сверток. Макс присмотрелся. Это был младенец.
Он начал разглядывать книги. Они были расставлены по цвету – синие, зеленые, красные, темно-бордовые, коричневые и черные. На корешках вытисненные золотом названия. Довольно странные. «Georgina A». Следующая книга носила название «Georgina B», а следующая «Georgina C». [48]
Макс вытащил, раскрыл. Это был видеокейс, замаскированный под книгу, вроде пустотелой Библии, какую наркодельцы используют для хранения товара. Макс вытащил кассету. К ней приклеена фотография. Девочка лет девяти испуганно смотрит в объектив. Макс достал кейсы A и B, там тоже фотографии этой девочки. На первой она улыбалась, на второй выглядела смущенной. Книжный шкаф набит кейсами с именами девочек на корешках. Мальчиков нигде нет.
Но он нашел Клодетту Т. А также Элоизу.
– Что-то интересное? – спросила женщина, сидящая за компьютером. У нее был нью-йоркский выговор.
– Видеокассеты. А что в компьютере?
– Торговая статистика. Материалы сканированы с бухгалтерских книг, начиная с 1985 года. Есть и база данных. Эта парочка продавала детей мужчинам.
– Я подойду через несколько минут.
Макс вставил в видеомагнитофон кассету «Элоиза А».
Дата съемки не указана, и в ребенке с большим трудом можно уловить намек на взрослую Элоизу. Ей тут лет пять-шесть. Когда начались мерзости, Макс нажал кнопку «Стоп».
Женщина сидела, откинувшись на спинку кресла. Лицо в смятении. Увиденное поразило ее.
– Давайте посмотрим, что вы наработали, – сказал Макс, подходя к ней.
Она вызвала на экран лист бумаги, разграфленный на шесть колонок, озаглавленных по-французски: «Имя», «Возраст», «Цена», «Клиент», «Дата продажи», «Адрес». Начиная с августа 1977 года здесь было указано, какой ребенок какому клиенту был продан и куда направлен.
Макс посмотрел в последнюю колонку. Из тринадцати девочек в списке четыре ушли в США и Канаду, две в Венесуэлу, по одной во Францию, Германию и Швейцарию, три в Японию, одна в Австралию. Были приведены фамилии и имена покупателей.
Они посмотрели в базу данных. Все было в идеальном порядке.
Раздел «Год» имел подразделы «Страны».
Кроме фамилий, адресов, дат рождения, рода занятий и мест работы покупателей (в базе данных их называли «клиентами»), тут имелись также сведения о доходах, сексуальной ориентации, семейном положении, количестве детей, включая имена, и связи в бизнесе, политике, медиа, сфере развлечений и прочее.
Первая сделка зарегистрирована 24 ноября 1959 года, когда Паттерсон Брюстер-III, директор-распорядитель компании «Соления и Консерванты», «усыновил» гаитянского мальчика Сезара Гезнера. Усыновление обошлось ему в 575 долларов.
Сравнительно недавнее «удочерение» девочки Исмаэль Клуэ банкиром из Санта-Моники, Калифорния, Грегсоном Пеппером, стоило 37 500 долларов (С).
(С) означало стандартное обслуживание. То есть без излишеств, без скидок, по упрощенной схеме, никаких бонусов. Покупатель выбирает «Продукт» (так назывались дети в базе данных), платит и забирает его. Цены держались постоянными.