— Спасибо, — сказал Джад с благодарностью.
— Это моя работа. Но если вы замешаны в убийствах, я помогу Мак-Гриви разделаться с вами.
Анжели повернулся. Снова остановился.
— Не стоит упоминать при Мак-Гриви, что я проверяю для вас Зифрена.
— Не стану.
Оба улыбнулись. Анжели ушел. Джад снова остался один.
Если утром ситуация была неясной, то сейчас она казалась еще более неопределенной. Джад знал, что уже был бы арестован за убийство, если бы не характер Мак-Гриви. Мак-Гриви жаждал мести и жаждал ее так сильно, что хотел быть уверенным в малейших доказательствах деталей преступления. Мог ли наезд быть случайным? Улица была заснежена, и лимузин могло занести прямо на него. Но почему были выключены фары? И откуда так внезапно появился этот автомобиль?
Он был убежден, что это был ход убийцы и что он нанесет новый удар. С этой мыслью он заснул.
Рано утром на следующий день навестить Джада в больницу приехали Питер и Нора Хедли. В утренних новостях они услышали о несчастном случае.
Питер был одного с Джадом возраста, ниже ростом и очень тощим. Оба они приехали из одного городка в Небраске и вместе закончили медицинское училище.
Нора была англичанкой. Блондинка, пухленькая, с большой грудью, чуть великоватой для ее пяти футов трех дюймов. Она была живой, располагающей к доверию, — после пятиминутного разговора незнакомым людям казалось, что они знали ее всегда.
— Ты паршиво выглядишь, — сказал Питер, критически разглядывая Джада.
— Это мне нравится, доктор. Твоя манера поведения у постели больного.
Головная боль у Джада почти прошла, а боль в теле убавилась, стала тупой и приглушенной.
Нора подала ему букет гвоздик.
— Мы принесли тебе цветы, милый, — сказала она. — Милый, бедняжка.
Она наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Как это случилось? — спросил Питер.
Джад помолчал.
— Просто случайный наезд.
— Все навалилось на тебя сразу! Я читал о Кэрол. Бедняга.
— Это ужасно, — сказала Нора. — Я так ее любила.
Джад почувствовал, как сжимается горло.
— Я тоже.
— Смогут ли поймать ублюдка, который это сделал? — спросил Питер.
— Они работают над этим.
— В утренней газете сказано, что лейтенант Мак-Гриви близок к тому, чтобы произвести арест. Ты знаешь что-нибудь об этом?
— Немного, — сухо сказал Джад. — Мак-Гриви любит меня просвещать.
— Никогда не знаешь, как хороша наша полиция, пока она не понадобится по-настоящему, — сказала Нора.
— Доктор Харрис позволил мне посмотреть твои рентгеноснимки. Неприятные синяки, но сотрясения нет. Выйдешь отсюда через несколько дней.
Но Джад знал, что времени у него не остается.
Следующие полчаса они болтали о том, о сем, избегая упоминать Кэрол Робертс. Питер и Нора не знали, что Джон Хенсон был пациентом Джада. По каким-то своим расчетам Мак-Гриви не дал этому просочиться в газеты.
Когда они поднялись, Джад попросил Питера остаться на пару слов. Пока Нора ждала в коридоре, Джад рассказал Питеру о Харрисоне Берке.
— Жаль, — сказал Питер. — Когда я посылал его к тебе, я знал, что дело плохо, но надеялся, что еще есть время помочь ему. Конечно, его надо изолировать. Когда ты собираешься это сделать?
— Как только выйду отсюда, — сказал Джад. И знал, что лжет. Он не хотел, чтобы Берка отсылали в лечебницу. По крайней мере сейчас. Вначале ему надо узнать, не совершил ли Берк эти два убийства.
— Если я могу что-нибудь сделать для тебя, старина, звони.
И Питер ушел.
Джад лежал и обдумывал свой следующий ход. Поскольку у того, кто хотел его убить, не было никакого рационального мотива, все указывало, что убийства совершены кем-то умственно разбалансированным, кем-то питающим к Джаду воображаемую ненависть. Теми двумя, кого он мог отнести к этой категории, были Харрисон Берк и Амос Зифрен, человек, убивший напарника Мак-Гриви. Если у Берка нет алиби на утро, в которое был убит Хенсон, то Джад потом попросит Анжели проверить его. Если у Берка есть алиби, то он сконцентрируется на Зифрене. Чувство уныния начало спадать. Наконец он что-то делает. Внезапно ему отчаянно захотелось покинуть больницу.
Он звонком вызвал сестру и сказал, что хочет видеть доктора Харриса. Через десять минут в комнату вошел Сеймур Харрис, похожий на гнома человечек с яркими голубыми глазами и клочками черных волос, торчащими из щек. Джад давно знал его и питал к нему большое уважение.
— Так! Спящая красавица проснулась. Вы выглядите ужасно.
Джад уже устал от этой фразы.
— Я чувствую себя превосходно, — солгал он. — Хочу выбраться отсюда.
— Когда?
— Сейчас.
Доктор Харрис посмотрел на него с укором.
— Вы только что попали сюда. Почему бы не полежать несколько дней? Я пришлю сюда пару сестер-нимфоманок составить вам компанию.
— Спасибо, Сеймур. Мне действительно надо уйти.
Доктор Харрис вздохнул.
— О'кей, вы врач. Лично я не позволил бы своей кошке разгуливать в вашем состоянии, — он пристально посмотрел на Джада. — Я могу вам чем-нибудь помочь?
Джад покачал головой.
— Я прикажу мисс Бедпэн выдать вам одежду.
Через полчаса девушка в приемной вызвала для него такси. В своем офисе он был в 10.15.
Его первая пациентка Тери Уошберн ожидала в коридоре. Двадцать лет назад Тери была звездой Голливуда. Однако карьера ее потерпела неудачу, она вышла замуж за лесопромышленника и исчезла из виду. С той поры Тери выходила замуж пять или шесть раз и теперь жила в Нью-Йорке с последним мужем, импортером. Она сердито посмотрела на идущего по коридору Джада.
— Так, — сказал она.
Приготовленные Джаду упреки остались невысказанными: она увидела его лицо.
— Что с вами случилось? — спросила она. — Похоже, попали в переделку.
— Небольшое дорожное происшествие. Извините, что опоздал.
Он отпер дверь и ввел Тери в приемную. Перед ним маячили пустые стол и стул Кэрол.
— Я читала о Кэрол, — сказала Тери взволнованно. — Это было сексуальное убийство?
— Нет, — коротко сказал Джад.
Он открыл дверь в кабинет.
— Дайте мне еще десять минут.
Он прошел в кабинет, сверился с календарем и начал звонить пациентам, отменяя назначенные на сегодня приемы.
Он застал лишь троих. Грудь и рука болели при каждом движении, в голове снова толчками забила боль. Он внутренне собрался, чтобы на пятьдесят минут выкинуть из головы все, кроме проблем пациентки. Тери улеглась на кушетку, юбка ее задралась. Она заговорила.