Тери покачала головой.

— Нет.

— Ты знаешь человека по имени Дон Винтон? — он внимательно смотрел на нее.

— Дон Винтон? Ммм — почему я должна знать такого?

— Тери, а тебя привлекает убийство?

Мелкая дрожь прошла по ее телу. Он держал ее за запястья и чувствовал, как учащается пульс.

— Убийство волнует тебя?

Ее пульс бился неровно.

— Я не знаю.

— Подумай, — настаивал Джад. — Тебя приводит в волнение мысль об убийстве?

— Нет! Конечно, нет.

— Почему ты не рассказала мне о человеке, которого убила в Голливуде?

Еще миг, и она вцепилась бы своими длинными ногтями в его лицо. Он удержал ее руки.

— Гнусный сукин сын! Это было двадцать лет назад… Так вот почему ты пришел! Убирайся отсюда. Убирайся!

Она забилась в рыданиях.

Джад наблюдал за ней с минуту. Тери была способна на «волнующее» убийство. Ее беззащитность, полное отсутствие самооценки могли сделать ее легкой добычей для любого, кто захотел бы ее использовать. Она все равно что кусок мягкой глины в канаве. Тот, кто поднимет ее, может вылепить и прекрасную статую и смертельное оружие. Кто же поднял ее последним? Дон Винтон?

Джад встал.

— Мне очень жаль, — сказал он.

И вышел из розовой квартиры.

Брюс Бойд занимал дом за парком в Гринвич Вилидж. Дверь открыл лакей-филиппинец в белой куртке. Джад назвал свое имя и был приглашен подождать в фойе. Лакей исчез. Прошло десять минут, пятнадцать. Джад сдерживал раздражение. Может быть, ему следовало сказать Анжели, что он направляется сюда. Если теория Джада верна, то следующее покушение на его жизнь должно произойти очень скоро. И нападающий постарается убедиться в успешном завершении дела.

Вновь появился лакей:

— Мистер Бойд просит вас.

Он провел Джада наверх, в изящно обставленную студию, затем удалился.

Бойд сидел за столом и писал. Это был красивый человек с резкими, крупными чертами лица, орлиным носом и чувственными, полными губами. У него были светлые кудрявые волосы. Он поднялся, когда вошел Джад. Ростом он был примерно шесть футов три дюйма, с плечами и грудью регбиста. Джад решил, что по физическому строению Бойд соответствует его представлению об убийце. Он всей душой пожалел, что Анжели не знает, где он сейчас находится.

Голос Бойда был мягким и сдержанным:

— Простите меня, что заставил вас ждать, доктор Стивенс, — сказал он. — Я Брюс Бойд.

Он протянул руку.

Джад протянул свою и получил удар в челюсть гранитным кулаком. Джада отбросило на лампу, и, падая, Джад опрокинул ее.

— Извините, доктор, — сказал Бойд, глядя на него сверху вниз. — Вы этого заслужили. Вы гнусный тип. Вставайте, я соображу вам что-нибудь выпить.

Джад, как пьяный, помотал головой. Он начал с усилием подниматься, и когда почти встал на ноги, Бойд ударил его в пах носком ботинка. Джад упал, скорчившись.

— Я ждал, что вы зайдете, — сказал Бойд.

Сквозь волны слепящей боли Джад видел фигуру, возвышавшуюся над ним. Он попытался заговорить, но слова не давались ему.

— Не пытайтесь говорить, — сочувственно сказал Бойд. — Это должно быть больно. Я знаю, почему вы здесь. Вы хотите расспросить меня о Джонни.

Джад хотел кивнуть, но Бойд пнул его в голову. Красный туман окутал его. Он слышал доносившийся издалека, как через слой ваты, голос Бойда, который то приближался, то отдалялся.

— Мы любили друг друга, пока он не пошел к вам. Вы заставили его почувствовать себя уродом. Заставили увидеть грязь на нашей любви. Знаете, кто сделал ее грязной? Вы, доктор Стивенс.

Что-то твердое било Джада по ребрам, посылая по венам реку мучительной боли. Голова наполнилась мерцающими радугами.

— Кто дал вам право учить людей, как надо любить, доктор? Вы сидите в своем офисе как непорочное божество и клеймите всякого, кто думает не так, как вы.

Это неправда, отвечал Джад мысленно. У Хенсона раньше не было выбора. Я дал ему выбор. И он выбрал не вас.

— И вот Джонни мертв, — сказал гигант-блондин, возвышаясь над ним. — Вы убили моего Джонни. А теперь я убью вас.

Он ощутил еще один удар за ухом и стал проваливаться в беспамятство. Какой-то дальний уголок мозга с холодным интересом наблюдал, как умирает остальное тело. Эта маленькая изолированная часть разума продолжала функционировать. Он укорял себя, что не подошел к истине ближе. Он был уверен, что убийца — темноволосый, латинского типа, а он оказался блондином. Он был уверен, что убийца не был гомосексуалистом, и тут оказался неправ. Он нашел уголовного маньяка, которого искал, и теперь должен умереть за это.

Глава шестнадцатая

Какая-то маленькая частица мозга пыталась донести до его сознания нечто крайне важное, но удары молота в черепе были настолько мучительны, что он никак не мог сосредоточиться. Где-то поблизости он слышал тонкое повизгивание раненого животного. Преодолевая боль, Джад медленно открыл глаза. Он лежал на кровати в незнакомой комнате. В углу, не сдерживаясь, рыдал Бойд. Джад попытался сесть. Дергающая боль в теле напомнила о том, что случилось, и его охватила дикая, первобытная ярость.

Услышав, что Джад зашевелился, Бойд подошел к кровати.

— Это вы виноваты, — сказал он. — Если бы не вы, Джонни был бы со мной, в безопасности.

Давно забытый, глубоко погребенный инстинкт мести овладел Джадом. Он потянулся к горлу Бойда, пальцы его сомкнулись. Бойд не защищался. Слезы струились по его лицу. Джад увидел его глаза, и это было все равно, что заглянуть в глубину ада. Его руки медленно разжались. Боже мой, подумал он. Я врач. И я хочу убить больного человека. Он смотрел на Бойда и видел жалкого, запуганного ребенка.

И вдруг Джад понял сигнал, который посылало ему подсознание: Брюс Бойд не был Доном Винтоном, иначе Джада сейчас не было бы в живых. Бойд не способен на убийство. Значит, портрет убийцы, который он нарисовал, верен.

— Если бы не вы, Джонни был бы жив, — сквозь слезы говорил Бойд. — Он был бы здесь со мной, и я бы защитил его.

— Я не просил Джона Хенсона покидать вас, — слабо возразил Джад. — Это была его идея.

— Вы лжете!

— Ваши отношения были нарушены до того, как он пришел ко мне.

Бойд долго молчал, потом кивнул:

— Да. Мы… все время ссорились.

— Он пытался найти себя. Инстинкты звали его к жене и детям. Глубоко внутри у Джона Хенсона была потребность стать нормальным мужчиной.

— Да, — прошептал Бойд. — Он говорил об этом все время, а я думал, что он таким образом наказывает меня. Но однажды он покинул меня. Он… просто выехал. Перестал любить.