— Пусти меня сейчас же, — сказал я с угрозой. — Мне плевать на все, что ты можешь мне предложить. Я не знаю, несешь ли ты зло или просто сам сбился с пути. Но я знаю, что мне нужно сделать. Мне необходимо вернуться к Виталю и помочь ему всем, что в моих силах.
— Ты можешь освободиться, — проговорил он шепотом, приблизив ко мне лицо. — Откажись от них, прокляни их! — сказал он, наливаясь краской. — Обвини их, отрекись от них. Они не имеют права использовать тебя. — Его шепот перешел в шипение.
Он переводил взгляд из стороны в сторону. Он выпустил меня, но тут же снова с силой взял за плечи, и я чувствовал, как его пальцы впиваются в тело все глубже.
Это мне не понравилось. Пришлось собраться с силами, чтобы не ударить его, не отшвырнуть в сторону.
— Ты мне поверишь, — проговорил он, — если я уберу все это? Если верну тебя обратно в постель в «Миссион-инн»? Или лучше доставить тебя на зеленую улицу Нового Орлеана, где живет твоя возлюбленная?
Я почувствовал, как кровь бросилась в лицо.
— Отойди от меня, — произнес я. — Если ты тот, за кого себя выдаешь, тогда должен знать, что рядом с Виталем мне не грозит никакая опасность. Не случится ничего дурного, если я помогу другому человеку, который остро нуждается в помощи.
— Да к черту Виталя! — оскалился он. — К черту его и его паршивые проблемы! Я не позволю тебе сбиться с пути.
Его пальцы еще глубже впились вплоть, и я почувствовал настоящую боль. Шум толпы и звуки музыки становились все громче и громче, они уже оглушали меня, а огни в зале слились в одно ослепительно сияющее пятно.
Я напрягал все силы, чтобы сознавать происходящее, сознавать собственные мысли, сознавать, что делать дальше.
Гром аплодисментов и крики толпы потрясли меня. И в этот миг незнакомец обхватил меня руками и потащил куда-то через зал.
Я уперся.
— Изыди, сатана! — шепотом проговорил я. И занес для удара кулак, а затем один раз ударил его в лицо, и он отлетел от меня, как будто был сделан из одного только воздуха.
Я видел, как стремительно удаляется его силуэт, словно уносясь прочь по огромному тоннелю из света. И действительно, само полотно мироздания вокруг меня пошло рябью, и его тело взорвалось, рассыпавшись огромным облаком ослепительных искр. Я закрыл глаза. Не смог удержаться. Упал на колени. Вспышка была просто вулканической, нестерпимо яркой. Чудовищный крик ударил в уши, переходя в вой.
Чей-то голос произнес:
— Назови свое имя!
Я пытался хоть что-то увидеть, но та вспышка до сих пор стояла перед глазами. Я закрыл ладонями лицо, стараясь смотреть сквозь растопыренные пальцы, но видел перед собой только клубящийся огонь.
— Назови свое имя! — снова потребовал голос, и я услышал, как демон прошипел в ответ:
— Я Анканок! Отпусти меня!
Голос заговорил снова, явно произнося формулу изгнания, хотя я и не слышал слов. «Анканок, возвращайся в Ад!» Он был изгнан, а та сила, которая обратила его в бегство, все еще оставалась рядом.
Послышался раскатистый рев, рев все нарастал и нарастал, и даже сквозь зажмуренные веки я почувствовал, что свет погас. Анканок. Имя эхом раскатывалось в сознании, и у меня возникло такое чувство, что я его никогда не забуду. Мне показалось, я узнал голос, который потребовал назвать имя, который потребовал, чтобы сущность ушла, — это был голос Малхии, хотя я не стал бы утверждать наверняка. Меня била дрожь.
Я открыл глаза.
Оказалось, что я стою на коленях посреди зала. Вокруг меня теснился народ, некоторые смеялись, я слышал людские голоса и приглушенные звуки музыки. Голова гудела. Плечи болели.
Малхия стоял на коленях рядом со мной, поддерживая меня, однако на самом деле я не видел его. Только чувствовал, как его руки не дают мне упасть. И он проговорил тихим голосом:
— Теперь ты знаешь его имя. Назови его по имени, и в каком бы обличье он ни явился к тебе, он сейчас же отзовется! Запомни его, помни сейчас, потом, всегда. Анканок. А теперь я покину тебя, чтобы ты исполнил то, ради чего пришел.
Ложь, система верований, сущности, пожирание эмоций…
— Не покидай меня! — попросил я шепотом.
Но он уже ушел.
Рядом со мной стоял мужчина, симпатичный круглолицый человек в длинном развевающемся одеянии алого цвета. Я увидел, как он протянул ко мне руку, говоря:
— Держитесь, молодой человек, я помогу вам подняться. Ну же, только-только пробило полночь, пока еще рано валиться с ног. — Чьи-то руки подняли меня с пола.
Затем, похлопав меня по плечу, круглолицый человек улыбнулся и пошел со своими товарищами дальше по пиршественному залу.
Передо мной были распахнутые двери палаццо. На улице шел дождь.
Я пытался собраться с мыслями, осознать все, что недавно произошло.
«Только-только пробило полночь». Неужели я здесь уже так долго? О чем я думал, если допустил, чтобы это произошло, и что же именно произошло? Меня снова охватил страх, он постепенно разрастался, пока я не лишился способности думать и чувствовать. Неужели Малхия действительно приходил? И прогнал демона? Анканок. И в следующий миг я уже не видел ничего, кроме его миловидного лица, вспоминая его вроде бы искреннее сочувствие ко мне и неукротимое обаяние.
Я понял, что стою под дождем. Это мне не понравилось. Не хотелось промокнуть. Не хотелось намочить лютню. Я стоял в темноте, меня поливало дождем, и я замерзал.
Закрыв глаза, я помолился Богу, в которого верю, Богу из моей системы верований, подумал я горько, попросив Его помочь мне.
«Я верю в Тебя. Я верю, что Ты здесь, и неважно, ощущаю ли я это или нет, знаю ли наверняка. Я верю во вселенную, которую создал Ты, породил Своей любовью, Своей силой. Я верю, что Ты видишь и знаешь все».
Я думал про себя: я верю в Твой мир, и Твою справедливость, в Твой промысел. Я верю в то, что всего несколько минут назад слышал в музыке. Я верю во все то, что невозможно отрицать. И в центре всего пылает огонь любви. Позволь моему сердцу и разуму сгореть в этом огне.
Я смутно сознавал, что делаю сейчас выбор, и это был единственно возможный выбор.
В голове прояснилось.
Я услышал мелодию, доносившуюся из палаццо, ту самую, которая поразила меня, когда музыканты только начали играть. Не знаю, то ли я сам вообразил ее в отголосках далекой музыки, то ли они действительно снова исполняли эту тему — она походила на призрачный отзвук. Но я узнал мелодию и принялся напевать себе под нос. Мне хотелось плакать.
Но я не заплакал. Я постоял немного, успокаиваясь и собираясь с силами, и темнота больше не казалась мне такой уж мрачной и окутывающей целый мир. Вот если бы еще Малхия вернулся, подумал я, если бы только еще немного поговорил со мной. Почему он допустил, чтобы ко мне пришел демон, этот злобный диббук? Почему он позволил? Но, с другой стороны, кто я такой, чтобы задавать подобные вопросы? Не я устанавливал правила для этого мира. Не я устанавливал правила своей нынешней миссии.