«Не знаю. Но ведь Натан — близнец Грегори. А твой внук Грегори намерен стать мессией и изменить мир».
Старик молча смотрел на меня в страхе и недоумении.
«Скажи, если случится так, что для спасения Натана и во имя любви ко всем божьим созданиям мне понадобится твоя помощь, ты придешь?»
«Да», — коротко, но решительно ответил ребе.
Я хотел просто выйти из комнаты, но, по известным причинам, решил, что лучше будет раствориться в воздухе. Чтобы произвести впечатление, я сделал это очень медленно: сначала стал прозрачным, потом, подняв руки, взлетел и наконец исчез. Едва ли кто-то из старейшин заметил мельчайшие капельки влаги, повисшие в воздухе. Возможно, они почувствовали лишь холод, а затем жар, всегда сопровождающий исчезновение духов.
Долго еще они мрачно смотрели на место, где я стоял. Мне очень хотелось утешить Сару, плакавшую на кухне, но ни времени, ни возможности у меня не было.
Я взмывал все выше и выше.
Я произнес имя Грегори, чтобы определить направление полета. Скорее всего, новоявленный повелитель моего праха находился в своем Храме разума. Дело в том, что я не мог отыскать Натана, ибо никогда с ним не встречался, не знал его запаха, не касался его одежд. Вполне вероятно, что он спал в одной из комнат, когда я обследовал Храм накануне вечером. Но я не всматривался в лица. Их было так много.
Следовало найти Грегори. Опасность, грозившая Натану, исходила от брата, а потому я должен был находиться рядом с ним. Утешало одно: какую бы участь он ни уготовил Натану, ничего страшного пока не произошло. Во всяком случае, я надеялся.
Но люди, трудившиеся в лабораториях Храма, очень спешили завершить работу над проектом «Последние дни».
Огромная толпа окружала Храм разума. Невидимый, я спустился в самую ее середину. Судя по обилию камер, радиомикрофонов и репортеров, я понял, что Грегори Белкин должен вот-вот появиться, а потом услышал, что в шесть часов вечера состоится его короткое выступление. Ему стали известны личности врагов его Храма, и он намерен сообщить имена террористов.
Толпа перекрыла Пятую авеню, и многие приверженцы Грегори, оттесненные журналистами, молились прямо в парке.
Я поднялся в здание и нашел Грегори в одной из просторных комнат в компании пятерых человек, среди множества электронных карт и мониторов. Он обдумывал и отдавал последние распоряжения. Стены комнаты были звуконепроницаемыми, и, прежде чем сделаться видимым, я заметил, что ни один из мониторов не показывал, что там происходит, — все они транслировали события, происходящие за пределами здания.
«Никаких действий не предпринимать, пока не пройдет два часа после официального объявления о моей смерти», — едва спустившись, услышал я слова Грегори.
Силы мои словно удесятерились.
Длинноволосый, с бородой, я явился в голубом бархатном одеянии древнего вавилонянина, обильно расшитом золотыми нитями, и, схватив Грегори за грудки, выдернул его из кресла.
Его соратники бросились ко мне, но я отшвырнул их прочь. Одна из дверей распахнулась, и в комнату ворвались охранники. Кто-то выстрелил, но Грегори приказал прекратить огонь. Не знающие жалости воины, самые настоящие убийцы с мощным современным оружием, которое, прежде чем выстрелить, направляет на мишень световой луч, окружили меня со всех сторон.
Те, кто совещался с Грегори, — среди них я увидел и пожилого доктора — сгрудились у стола. Они были не так кровожадны, как солдаты, но все же опасны и буквально кипели от возмущения тем, что своим появлением я прервал важную беседу.
«Успокойтесь, — велел Грегори. — Все идет по плану. Это ангел, посланный нам Господом».
«Неужели? — усмехнулся я и сменил тон. — Что ты сделал с Натаном? Если не скажешь правду, я разорву тебя на части, и все эти люди умрут вместе с тобой. Ты не оставляешь мне выбора. А что это за официальное объявление о твоей смерти? Говори, или я уничтожу твой Храм!»
Грегори тяжело вздохнул и приказал всем выйти из комнаты.
«Все идет по плану, — повторил он. — Но ангелу нужно время, чтобы определить границы своих возможностей. Расходитесь по местам и проследите, чтобы мой брат ни в чем не нуждался. Все будет прекрасно. Настало время волшебства. И существо перед вами — тому подтверждение. Это чудо, явленное нам Богом. И помните: никому ни слова о том, что видели».
Те, кто стоял у стола, буквально вылетели из комнаты, но солдаты чуть помедлили, ожидая повторного приказа и желая убедиться, что хозяин отдает себе отчет в своих действиях.
Я швырнул Грегори обратно в кресло.
«Ах ты лживое чудовище! — прошипел я. — Как ты посмел заявить на весь мир, что я убил твою жену и дочь? Говори немедленно, где Натан и что ты собираешься делать!»
Я быстро окинул взглядом укрепленные под самым потолком мониторы, но увидел на экранах лишь вход в здание, вестибюль и неработающие лифты. Большинство камер было установлено в пустых помещениях. Время от времени мимо них проходили охранники.
Электронные карты сияли неоновыми огоньками, разбросанными по алым и желтым пятнам стран, вдоль ярких, как молнии, извилистых линий рек. Однако у меня не было времени любоваться.
«А ты еще не догадался, мудрый дух? — с улыбкой спросил Грегори. — Поверь, я несказанно рад видеть тебя. Где же ты пропадал? Ты нужен мне, а времени совсем не остается».
«Я знаю, что ты хочешь сделать с братом, — сказал я. — Подменить себя, чтобы его убили, а ты смог якобы воскреснуть. Догадаться было нетрудно. Убийство назначено на шесть вечера? Немедленно отдай мне своего брата, и я верну его в семью».
«Нет, ты не сделаешь этого, Азриэль, — заявил Грегори, и меня поразила убежденность, светившаяся в его глазах. — Сядь и позволь мне рассказать тебе, что произойдет. Ты не представляешь всей грандиозности и прелести моего замысла. И поверь, Натан не почувствует боли. Он напичкан успокоительными и едва ли понимает, что с ним».
«Не сомневаюсь», — презрительно бросил я.
Я вдруг вспомнил, как мне давали пить и заверяли, что я не буду страдать, а сами тем временем покрывали золотом мое тело.
«Убив меня, — продолжал Грегори, — ты ничего не изменишь. План начнет исполняться после моей смерти. И если я умру раньше шести часов, это только ускорит события и приблизит наступление последних дней. Механизм приведен в действие, и только я могу его остановить. Убив меня, ты совершишь величайшую глупость. — Он жестом предложил мне сесть и заговорил снова: — Стены звуконепроницаемы, и здесь нет камер слежения. Наш разговор останется в тайне. Выслушай меня внимательно, ибо я нуждаюсь в твоей поддержке».
«А как же охранники?» — спросил я.
«Я нажал секретную кнопку под столом, и они больше не войдут. То, что я скажу тебе, должно остаться тайной для всего мира. Ты присоединишься к нам, и мы выйдем отсюда вместе».