– А это миссис Деларей и ее сын Лотар – старые друзья нашей семьи. Хайди, позвольте представить вам моего внука Шона.
Шон склонился к ее руке, а Хайди задумчиво посмотрела на него и сказала со своим немецким акцентом:
– Он единственный из ваших внуков, с кем я незнакома, Сантэн. Красивый мальчик.
Шон повернулся к Лотару и протянул руку.
– Здравствуйте, меня зовут Шон, и если бы я вас не узнал, то был бы единственным таким человеком в стране. Ваша игра против «Львов» в последнем туре была волшебной, а ваш последний удар стоит миллион рандов.
Молодые люди сели на пустые стулья друг напротив друга и сразу погрузились в разговор о регби и о недавнем визите английской команды. Продолжая беседовать с Манфредом, Сантэн украдкой поглядывала на внуков. Если не считать молодости и уверенности в себе, внешне они совершенно разные: один светловолосый, немецкого типа, другой темноволосый и романтичный, но она чувствовала, что в прочих отношениях они очень похожи. Сильные мужчины, без лишней щепетильности, знающие, чего хотят и как это получить. Возможно, они унаследовали это от нее, улыбнулась она про себя, и, возможно, как и она, они жесткие и безжалостные противники, готовые уничтожить всякого, кто встанет у них на пути.
Сантэн умела слушать одновременно два разговора и услышала, как Лотар Деларей сказал:
– Кстати, я тоже слышал о вас и о том, что вы делали в Кении. Это ведь вас представили к кресту Георга за уничтожение последних банд мау-мау?
Шон рассмеялся.
– Я неверно рассчитал время. Англичанам не следовало давать мне орден за расстрел банды Микки-Маусов и одновременно передавать страну Кеньятте. Это ведь не игра в крикет, старина. Но вы-то откуда узнали?
– Моя работа – знать такие вещи, – сказал Лотар, и Шон кивнул.
– Да, конечно, вы же из полиции. Майор или что-то в этом роде?
– С прошлой недели – полковник Бюро государственной безопасности.
– Поздравляю.
– Знаете, все, что вы можете рассказать о мау-мау, будет нам полезно. Я имею в виду сведения о террористах из первых рук. Понимаете, я думаю, что когда-нибудь у нас здесь могут возникнуть такие же проблемы.
– Ну, к тому времени, как я там появился, худшее уже было позади, но да, конечно, все, чем могу быть полезен. Через несколько недель я возвращаюсь на север, в Родезию. Но если смогу помочь…
– Родезия. – Лотар понизил голос, так что Сантэн перестала его слышать. – Это интересно. Мы бы хотели знать, что происходит и там тоже. Да, думаю, очень важно, чтобы мы договорились до вашего отъезда. Такой человек, как вы, на месте событий может быть нам очень полезен…
Лотар замолчал. Выражение его лица изменилось, он торопливо встал, глядя за плечо Шона.
Шон оглянулся: там стояла Изабелла. Одну руку она лениво положила Шону на плечо, прижалась к нему бедром, но смотрела на Лотара.
– Это Белла, моя сестренка, – сказал Шон Лотару, и Изабелла добавила:
– Уже не маленькая, большой братец.
Она не отрывала взгляда от лица Лотара.
Впервые она заметила его во время церемонии в церкви и сразу узнала. Один из самых известных спортсменов страны, всеобщий любимец. Их с Шоном разговор дал ей ту возможность, которой она ждала.
Несмотря на то, что голос Изабеллы звучал холодно, а держалась она отчужденно и равнодушно, Шон почувствовал, как она дрожит, и про себя улыбнулся. «У тебя яичники взрываются, как фейерверк, сестричка». Но вслух сказал:
– Садись, Белла, добавь немного солнечного света в наше тусклое существование.
Не обращая на него внимания, она заговорила с Лотаром:
– Вы все свое время проводите в костюме для регби, расталкивая в схватках игроков и пиная мячик? Или между делом научились танцевать, Лотар Деларей?
– Ого! – прошептал Шон. Даже для Кортни это было уж слишком прямо. А Лотар склонил голову и вежливо спросил:
– Могу я пригласить вас на следующий танец, Изабелла Кортни? Они молча сделали круг, и Лотар сказал:
– Будь вы моей женщиной, я бы запретил вам носить такую юбку.
– Почему? Вам не нравятся мои ноги? – спросила она.
– Ваши ноги мне очень нравятся, – ответил он. – Но, будь вы моей женщиной, мне бы не понравилось, как на них смотрят другие мужчины.
– Вы ханжа, Лотар Деларей.
– Может быть, Изабелла Кортни, но я считаю, что всему свое место и время.
Она приблизилась к нему и подумала: «Вот и найди время и место, великолепный нахалюга».
* * *
Манфред мрачно смотрел на танцующего сына. Жена прислонилась к нему и повторила его мысли:
– Эта девчонка вешается на шею Лотти. Только посмотри на нее – все, что есть, наружу! Так и хочется пойти и оттащить ее от него.
– Я бы не стал этого делать, skat, – серьезно ответил Манфред. – Ничто не сделает ее привлекательной для него больше, чем наше неодобрение. Не волнуйся, Хайди. Мы правильно его воспитали. Он может немного с нею позабавиться, но в дом приведет не такую девушку. – Он тяжело встал. – Это наш мальчик, Хайди. А теперь прошу прощения. Я должен поговорить с Шасой Кортни – это очень важно.
Шаса в визитке, с белой гвоздикой в петлице, с черной полоской через глаз и с длинной черной сигарой в зубах о чем-то увлеченно беседовал с женихом, но, увидев подходящего Манфреда и разглядев его серьезное выражение, легко хлопнул Гарри по плечу и сказал:
– Думаю, дело неплохое, но выслушай, что скажет Шон. Прими решение, потом приходи, обсудим.
Он оставил Гарри и пошел навстречу Манфреду.
– Мы должны поговорить – наедине, – поздоровался с ним Манфред.
– Сейчас? – недоверчиво спросил Шаса, но Манфред настаивал:
– Это займет не много времени.
– Тогда пойдемте в дом.
Шаса взял его за руку и, оживленно болтая, повел к выходу, словно они вдвоем шли в мужской туалет. Но, выйдя из-под шатра, они направились на автостоянку за главной трибуной.
Манфред осмотрел оружейную Шасы, тревожно всмотрелся в фотографии сафари на стенах в рамках, в охотничьи ружья и дробовики в стеклянных шкафах; Шаса тем временем сел в одно из кресел и терпеливо ждал, позволяя освоиться и пыхтя черной сигарой.
– В комнате безопасно? Нас не подслушают? – спросил Манфред, и Шаса кивнул.
– Абсолютно безопасно. Я здесь занимаюсь своими личными делами. К тому же дом пуст. Все до последнего слуги на поле для гольфа.
– Ja, ne, goed!
Манфред сел в другое кресло, лицом к Шасе.
– Вы не должны ехать в Англию, как собираетесь, – сказал он, и Шаса рассмеялся.