Говорящий вышел из леса на окраину стоянки. За его спиной сомкнулось кольцо черно-белых боевых щитов, окружая весь лагерь.
Сотни воинов оцепили пришельцев. Копья с широкими наконечниками выглядывали из-за щитов – серебристые лезвия блестели на уровне живота. Над каждым щитом покачивался от вечернего ветерка головной убор из страусиных перьев – единственное движение в застывших на месте безмолвных рядах.
Ральфу еще не приходилось видеть столь впечатляющую фигуру, как вышедший вперед воин. В высокой короне из перьев он выглядел великаном. Плечи казались еще шире благодаря пышным связкам белых коровьих хвостов, повязанных на бицепсах – каждый хвост был подарен королем за доблестный поступок, – связки хвостов обхватывали не только руки, но и колени. Годы, точно искусный резчик, избороздили широкое лицо неглубокими морщинами, разбегавшимися от блестящих проницательных глаз, однако грудь покрывали гибкие мышцы человека в самом расцвете сил – и такие же мышцы переливались под кожей подтянутого живота. Из-под юбки, сделанной из пятнистых хвостов циветты, виднелись длинные прямые ноги. Боевые трещотки на лодыжках мягко шелестели от каждого шага.
– Я пришел с миром, – отозвался Ральф, чувствуя, как перехватило горло.
– Слово «мир» слетает с языка так же легко, как нектарница с цветка.
За спиной Ральфа кто-то пошевелился – Базо вылез из-под фургона.
– Баба! – почтительно произнес Базо и тихонько хлопнул в ладоши на уровне лица. – Я вижу тебя, Баба! Все эти годы солнце было закрыто тучами, но сейчас оно вновь засияло.
Вздрогнув, воин шагнул вперед, и на мгновение ослепительная улыбка расцвела на лице, точно вырезанном из черного дерева. Он спохватился, принял серьезный вид и снова встал во весь рост, однако перья на голове подрагивали и в глазах светился огонь, который не удалось потушить. Продолжая хлопать в ладоши, почтительно склонившийся Базо подошел и опустился на колено.
– Ганданг, сын Мзиликази, твой старший сын Базо приветствует тебя и готов выполнить любой твой приказ.
Ганданг смотрел на сына, забыв обо всем на свете.
– Отец, я прошу твоего благословения.
Ганданг положил ладонь на коротко подстриженную голову молодого человека.
– Благословляю тебя, – тихо сказал он, не отнимая руки, и жест благословения превратился в ласку. Медленно и неохотно Ганданг убрал руку. – Встань, сын мой.
Отец с сыном посмотрели друг другу в глаза – Базо был одного роста с отцом, – потом Ганданг повернулся и махнул щитом, отпуская отряд.
Неподвижные безмолвные воины мгновенно повернули щиты боком – как будто сложился веер, – и кольцо распалось на отдельные группы, которые с невероятной быстротой исчезли в лесу. Через несколько секунд от них и следа не осталось. Только Ганданг и его сын еще стояли на окраине лагеря, но вот и они повернулись и, словно тени колышущихся ветвей, скользнули прочь.
Из-под фургона вылез Исази – обнаженный, не считая выдолбленной тыквочки, прикрывавшей головку пениса. Зулус задумчиво сплюнул в костер.
– Чака был слишком добрым, – сказал он. – Надо было догнать этого предателя Мзиликази и проучить его. Матабеле – выскочки и ублюдки, не умеют себя вести и никого не уважают.
– А зулусский индуна поступил бы с нами точно так же? – спросил Ральф, протягивая руку за рубашкой.
– Нет, – признался Исази. – Он бы наверняка нас всех зарезал. Правда, сделал бы это с большим уважением и вел бы себя не в пример учтивее.
– А теперь что с нами будет? – поинтересовался Ральф.
– Посмотрим, – ответил Исази. – Подождем, пока этот хвастливый щеголь, которому следует носить обруч индуны не на голове, а на шее, как собачий ошейник, решит, что с нами делать. – Исази презрительно сплюнул в костер. – Возможно, ждать придется долго: матабеле думают так же быстро, как хамелеон бегает.
Он залез обратно под фургон и с головой укрылся меховой накидкой.
Ночью костры отряда матабеле светились в долине ниже лагеря Ральфа. Когда капризный ночной ветерок менял направление, снизу доносились мелодичные песни.
На рассвете Базо появился так же беззвучно, как исчез.
– Хеншо, мой отец, Ганданг, индуна Иньяти, призывает тебя на индаба.
Ральфа это покоробило. В ушах зазвучал голос отца: «Мальчик мой, всегда помни, что ты англичанин, а значит, прямой представитель королевы в этих краях».
«Если он хочет меня увидеть, то пусть сам сюда придет», – хотел сказать Ральф, но сдержался.
Ганданг возглавлял отряд в две тысячи воинов, что соответствовало чину генерала. Он был сыном императора и единокровным братом короля, то есть имел титул, равный английскому герцогу. Кроме того, эти земли принадлежали матабеле и Ральф здесь был незваным гостем.
– Скажи отцу, что я сейчас приду.
Он надел чистую рубашку и запасную пару ботинок, начищенных Умфааном, которого он этому научил.
– Ты – Хеншо, сын Бакелы, – сказал Ганданг, сидевший на низеньком стульчике, мастерски вырезанном из цельного куска черного дерева. Ральфу стула не предложили, и пришлось усесться на корточки. – Бакела – настоящий мужчина.
Собравшиеся вокруг воины одобрительно загудели, зашелестев перьями на головных уборах.
– Тшеди, твой прадед, от имени короля даровал тебе проход в Булавайо. Тшеди имеет на это право: он друг Лобенгулы, а до этого был другом Мзиликази.
Доктору Моффату, прадеду Ральфа, матабеле дали имя Тшеди. Юноша промолчал, сообразив, что объяснения предназначались не для него: Ганданг растолковывал воинам причины своего решения.
– Но скажи мне, зачем ты идешь в крааль короля?
– Я пришел посмотреть на прекрасные края, о которых рассказывал мне отец.
– И это все? – спросил Ганданг.
– Нет, я пришел торговать. А если король соблаговолит дать разрешение, то я хотел бы поохотиться на слонов.
Ганданг не улыбнулся, но в глазах блеснули искорки.
– Я не стану спрашивать, чего ты желаешь больше, Хеншо: полюбоваться открывающимся с вершины горы видом или нагрузить фургон слоновой костью.
Ральф тоже сдержал улыбку и не ответил.
– Скажи мне, сын Бакелы, какие товары ты привез с собой?
– Я привез двадцать тюков ткани и лучшие бусы.
Ганданг небрежно отмахнулся:
– Женские безделушки!
– Я привез пятьдесят бочонков вина – того, что любят король Лобенгула и его царственная сестра Нинги.
Ганданг жестко сжал губы.
– Будь моя воля, я бы вылил эти пятьдесят бочонков яда тебе в глотку, – угрюмо шепнул он и добавил в полный голос: – Лобенгула, Великий Слон, с удовольствием примет их.
Он замолчал, явно ожидая продолжения. Ральф догадался, что Базо во всех подробностях доложил отцу о товарах в фургоне.